— Вам везет, магистр, — Свенцо улыбнулся. — Однако выбраться из Италии с документами на имя Гийома де Шарнэ теперь будет невозможно.
— Везение подразумевает случайность, брат Чезаре, — ответил глава «Хроноса». — А я привык полагаться на закономерности. Что касается документов, то ими как раз ты и займешься. Мне придется уехать в Мексику уже на следующей неделе.
3
— Пе… Первым бы… ло. Было слово, — толстая Библия, казалась игрушечной в руках молодого человека богатырского телосложения. Он шумно вздохнул. — Да. Первым было слово. Так здесь написано.
— Ты прав, Ричард, — рассмеялся смуглый мексиканец, подбрасывая в костер сухую ветку. — Вот только слова, напечатанные на бумаге, даются тебе с большим трудом.
— Называй меня просто Оргором, Педро. Сколько раз можно напоминать!
— Хорошо, Оргор. Продолжим урок!
— И слово было у Бога, — медленно прочитал молодой человек и в сердцах захлопнул книгу. — Нет, уж лучше ворочать камни или заживо жариться на солнце в это чертовой пустыне, чем учится читать!
— Странный ты человек, Оргор! Почему бежишь от цивилизации, как от чумы?
— А ты, Педро? Сам ведь предпочитаешь шуму пропахших бензином городов мертвую тишину древних акрополей.
— Я — другое дело, — мексиканец встал и чтобы размять ноги, стал прохаживаться у костра. — Ковальдесы всегда были проводниками. Этим зарабатывали на жизнь мой прадед, дед и отец. Однако своего сына я заставлю поступить в университет. Пусть учится и живет в нормальном, цивилизованном мире. Я — Педро Ковальдес стану последним в череде тех, кто дышит песком пустынь. Все акрополи изучены. Профессия проводника отмирает.
— Цивилизованный еще не значит нормальный, — задумчиво проговорил Оргор. — Разве в нормальном мире человека, который говорит правду, запирают в психушку для того, чтобы пичкать лекарствами и изучать, как диковинного зверя?
— Твоя история, Оргор весьма необычна. Я тоже не очень-то верю в то, что ты пришел из другого мира.
— Но это так!
— Не будем вновь возвращаться к этому разговору. Договоримся на будущее: с тобой что-то случилось, ты потерял память и не можешь вспомнить, где был, до того, как оказался в клинике. Все!
— Считай так, если тебе удобнее. Давай читать.
— Нет, — покачал головой Педро. — Продолжим занятия завтра. Что-то этим вечером меня томят тревожные предчувствия. Я сказал, что все акрополи изучены, а между тем об этом мне, коренному мексиканцу, слышать не доводилось. Странное место, да и люди, с которыми мы сюда пришли тоже странные. Постоянно уединяются, перешептываются.
— Ничего странного! — Оргор всмотрелся в темноту, из которой выступали контуры черной громады акрополя и три палатки у его подножия. — И акрополь ничем не отличается от других, и туристы выглядят так, как положено, выглядеть богатым бездельникам, гоняющимся за острыми ощущениями. Ты просто устал, Педро. Утром изменишь свое мнение.
— Если для меня оно наступит, это утро, — глухо проговорил Ковальдес, поднимая глаза к усыпанному звездами небу. — Ты лучший мой друг, Оргор. Можешь мне кое-что пообещать?
— Спасибо, Педро. Я, конечно же, сделаю все, что в моих силах. Только что это за похоронные настроения?
— Позаботься о моем сыне. Мальчик не помнит своей матери и если потеряет отца, у него останешься только ты.
— Не смей так говорить, Педро! — воскликнул Оргор. — Ты молод и полон сил! Сам поднимешь на ноги сына! Эх, видно придется откупорить бутылочку текилы. Вижу, что только так из твоей головы можно прогнать мрачные мысли!
— Вам не стоит беспокоиться о текиле! — раздался голос из темноты. — Угощать будем мы!
От неожиданности Педро и Оргор вскочили. В круг света, отбрасываемый костром, вступил один из туристов, рослый детина Бернар, державший в каждой руке по пузатой бутылке.
— Ты подкрался так бесшумно, что я мог бы принять тебя за дикого зверя, — заметил Оргор, опуская ствол винчестера. — В следующий раз…
— Брось дуться, Оргор! — голос Бернара звучал добродушно, но в глазах плавали кусочки льда. — Мы достигли цели своего путешествия и хотим отблагодарить вас за хорошую работу. Отпразднуйте окончание пути, выпив по стакану этого доброго напитка!
Не дожидаясь ответа, Бернар положил бутылки на песок и двинулся к палаткам.
— А ты говорил: странные! — Оргор хлопнул по дну бутылки и, выбив пробку, приник губами к горлышку. — Отличные ребята и текила у них — просто нектар!
Педро последовал примеру друга и одним глотком опорожнил половину бутылки.
— Может и так, но… Мне хотелось бы, чтобы мои подозрения были ошибочными.
— Брось трепаться о подозрениях и давай делать, то, что посоветовал нам Бернар — веселиться!
— Будь, по-твоему, Оргор! — Ковальдес отхлебнул текилы. — Хм… Вместо того, чтобы веселиться, мне вдруг захотелось спать.
— Странно. Мне тоже.
Оргор попытался бороться с навалившейся сонливостью, но его голова упорно склонялась на грудь. Напрягшись, молодой человек сумел поднять глаза и увидел, что Педро, выронив бутылку, растянулся на песке. Оргор хотел позвать друга, но не смог даже пошевелить губами. Из темноты вынырнули силуэты нескольких мужчин. В одном из них Оргор узнал Бернара. Остальных рассмотреть не успел. Слух отказал немного позже, чем зрение.
— Этого здоровяка оставьте здесь, — приказал кто-то. — С ним разберемся позже, а Ковальдеса тащите в подземелье.
— Будет сделано, магистр.
— Пошевеливайтесь. Скоро полночь, а те, кому предназначено наше кровавое подношение не станет дожидаться!
Кровавое подношение?! Теперь Оргор мог только думать, но даже для такой малости ему приходилось мобилизовывать жалкие остатки воли. Он словно бы лежал на дне глубокого колодца, в кромешной темноте и полном беззвучии, скованный по рукам и ногам. А Педро, тем временем, тащили в подземелье и надо было быть очень наивным, чтобы думать о том, что роль кровавого подношения выполнит кто-то другой. От сознания собственного бессилия Оргору хотелось кричать. При этом молодой человек понимал, что поддавшись ярости и панике он ничего не добьется. Действие подмешанного в текилу зелья можно было нейтрализовать единственным, оставшимся в его распоряжении оружием — силой воли. Оргор постарался успокоиться и сосредоточился на собственных ощущениях. Это принесло свой результат: путы, стягивающие мозг, понемногу ослабевали. Легкое покалывание в кисти левой руки еще больше обрадовало Оргора. К телу медленно и с большой неохотой возвращалась чувствительность. Поскольку времени на дне колодца, в который упал Оргор не существовало, он не мог знать сколько минут или часов прошло до того, как он смог шевелить пальцами. Они нащупали песок, но Оргор не спешил форсировать события. Он дождался возвращения слуха и шорох ветра по верхушкам песчаных дюн показался слаще любой музыки. Ноздри уловил запах потухающего костра. Оргор раскрыл глаза и увидел над собой ночное небо. Итак он остался лежать там, где упал. Что касается Ковальдеса, то от него осталась только вмятина на песке и пустая бутылка. Попытка сесть привела к тому, что мир поплыл и Оргор вновь оказался у колодца со дна которого выбрался лишь благодаря нечеловеческой выносливости и умению концентрироваться. В течение нескольких секунд Оргор балансировал на краю бездны. В конце концов контуры предметов обрели четкость. Больше ждать Оргор не мог. Оттолкнувшись руками от песка, он поднялся и двинулся к входу в
