Шарапов приоткрыл дверь в кабинет Тихонова: Стас внимательно рассматривал несколько документов, отпечатанных на машинке.
— Давно приехал?
— Час назад. Заходите, Владимир Иваныч.
— Чего-нибудь привёз?
— Так, кое-что. Как говорится в процессуальном кодексе, документы, «характеризующие личность».
Шарапов подошёл к Тихонову, присел на край стула.
— Ну?
— В редакции у неё был. Почитайте её характеристику. — Тихонов протянул фирменный бланк редакции. Шарапов почитал, прищурился:
— Да-а, для уголовного розыска здесь маловато…
— Здесь для кого хочешь маловато. Разве что для другого кадровика. Взыскание, видишь, было и три поощрения. Высшее образование у неё и вела общественную работу, а в самодеятельности не участвовала. Я, конечно, с товарищами её беседовал — те как о живой о ней говорят. А мне сейчас важнее всего узнать её живую. При наших исходных данных шансы выйти на убийцу минимальные. Мотив надо искать. Пока мы не установим мотив нападения, преступника не найти. Будем крутиться на одном месте…
— Пожалуй, — сказал Шарапов. — Хочешь, давай прикинем по вариантам. Ну, во-первых, её могли убить из корысти.
— Вряд ли, — возразил Тихонов. — По обстановке преступник никак не мог её ограбить — люди сзади шли. Да и сумочка Аксёновой при ней осталась. На богатое наследство тоже рассчитывать не приходилось…
Шарапов кивнул:
— Значит, отпадает. Тогда — ревность.
— Вот это очень возможно. Молодая, красивая. Мог какой-нибудь мерзавец загубить женщину — лишь бы другому не досталась. Мне вообще кажется, что мотив скрыт где-то в её личной жизни. И письмо это…
Шарапов сказал:
— Пошли дальше. Хулиганство. Обстоятельства убийства вполне подходят для этой версии: разгулялся, пьянчуга, ну и ткнул шилом ни в чём не повинного человека…
— Могли убить, — продолжал Тихонов, — на семейной почве. Нет, это сразу отпадает…
— Остаётся ещё убийство из мести или для сокрытия другого тяжкого преступления, — задумчиво сказал Шарапов. — Таких данных у нас пока тоже нет, но отбрасывать эти мотивы рано.
— Рано, — согласился Тихонов. — Ну, и последнее: эксцесс. Аксёнову мог убить какой-нибудь сумасшедший, либо на неё напали по ошибке, приняв за другого человека.
Шарапов грустно улыбнулся:
— Прямо весь уголовный кодекс перебрали. Значит, какие оставим направления?
— Я думаю, что в первую очередь надо пройти по ревности и хулиганству. Потом будем думать о мести, это понятие широкое и многое охватывает. Попробуем проверить эксцессы.
— Конечно. — Шарапов поднялся, повертел в руках характеристику. — Не забудь только: её могли убить за то, что она слишком много знала о ком-то. В общем, работёнки нам, видимо, хватит…
4.
5.
В середине дня дверь без стука растворилась и перед. Тихоновым во всей своей пылающей рыжей красе возник оперативник из семьдесят третьего отделения Саша Савельев.
— Большой привет, — сказал он так, будто они расстались вчера, а не встречались последний раз год назад, когда брали в Останкине вооружённого рецидивиста по кличке Крот.
— Привет, — сказал несколько озадаченно Тихонов. — Ты как попал сюда?
— Да вот, начальство рассудило, что ты без меня никак не управишься. Решили двинуть меня на усиление. — Он смотрел на Стаса ласково-сочувствующе. Потом пояснил: — Понимаешь, Шарапов звонит мне сегодня и тонким голосом просит: «Помогите, пожалуйста, Александр Иванович, а то без вас Тихонов ни с места». Пришлось мне его уважить. Тем более, что убийство произошло на моей территории. Так что с сегодняшнего дня имеешь заместителя.
Тихонов засмеялся:
— А мне Шарапов ничего не говорил ещё…
— Это он твои нервы бережёт. Даёт возможность привыкнуть.
— А что будешь делать, заместитель? — с интересом спросил Тихонов.
— Я себе уже обеспечил фронт работ. Ты что думаешь, мы сводок-ориентировок ваших не читаем?
— Думаю, что читаете. Давай ближе к делу.
— Я вчера одного парня задержал…
— Хорошее начало — половина дела, — усмехнулся Стас.
— Вот и я так считаю, — серьёзно кивнул Савельев. — Зовут парня этого Алексей Якимов. Не сахар, конечно, этот парень. Хотел меня бабахнуть молотком по голове. Представляешь, Тихонов, по такой голове — молотком?!
— Ужасно, — посочувствовал Тихонов. — А ты что?
— А я ничего, — сказал Савельев. — Связал я его. И водворил в камеру предварительного заключения.
Тихонов посмотрел на жилистую сухопарую фигуру Савельева и подумал, что Якимов необдуманно выбрал себе партнёра для драки. Правда, не мог знать Якимов, что тщедушный на вид Савельев — признанный в своём районе самбист.
— А из-за чего у вас произошёл конфликт? — спросил Стас.
— Он бульдозерист в стройуправлении. Зарабатывает хорошо, и как получка — начинается покорение Ермаком Сибири. Напивается и идёт безобразничать в женское общежитие. К женщинам, видишь ли, Якимова влечёт во хмелю. Я его ещё в прошлом месяце предупредил: хоть одно заявление — и схватка будет переведена в партер…
— И, как я понимаю, заявление вчера поступило?
— По телефону. С воплями. На этот раз Якимов запер комендантшу общежития в стенном шкафу, а
