— На подобные вопросы я тоже обязан отвечать? — раздраженно спросил Дженнингс.
— Прошу прощения, ваша честь, — поднялся Гамильтон Бюргер, — это уже переходит всякие границы. Мои вопросы к свидетелю касались непосредственно существа дела. Представитель же защиты устроил из допроса какой-то непрекращающийся фарс, задавал вопросы, не имеющие ничего общего с совершенным преступлением. Судите сами, какое отношение к делу имеет вопрос, куда свидетель дел свою собаку? Я старался сохранять спокойствие, когда мистер Мейсон задавал бесконечные вопросы относительно этого мифического ночного выстрела, так как догадывался, чем все это кончится, и не хотел мешать уважаемому адвокату понять, в какое глупое положение он себя поставил.
— Протест принимается, — объявил судья Кент.
Мейсон снова повернулся к Дженнингсу:
— Скажите, заметили ли вы пятна крови на тротуаре возле того места, где стояла ваша машина?
— Я уже сказал вам, что нет.
Мейсон достал газету, развернул ее и показал свидетелю:
— Посмотрите, это утренняя газета. Вы видите на ней бурые пятна?
— Да, вижу.
— Прекрасно, — удовлетворенно сказал Мейсон. — Я могу доказать, что эта газета была найдена в водостоке, по которому стекала вода, окрашенная кровью, уверен, что лабораторный анализ подтвердит, что это кровь собаки. А теперь я прошу вас ответить на следующие вопросы. Может быть, в ночь с семнадцатого на восемнадцатое Роберт действительно выстрелил из вашего пистолета? Может быть, пуля попала в вашу собаку, Ровера, и это его кровь вы смывали рано утром?
Может быть, вы подогнали машину к тротуару, положили в нее истекающего кровью Ровера, предварительно завернув его в одеяло, чтобы не испачкать сиденье, и отвезли его к ветеринару? Не так ли было дело?
— Протестую, — однако уже без прежнего напора вмешался Бюргер. Допрос ведется неправильно. Свидетель должен отвечать на вопросы, а в данном случае адвокат сам рассказывает свидетелю, как, по его мнению, развивались события. Суд уже указывал на это.
— Суд отклоняет протест обвинения, — возразил судья Кент. Представитель защиты коснулся того аспекта дела, который необходимо выяснить до конца, поскольку это может сыграть весьма значительную роль в ходе всего процесса. Свидетель, я прошу вас ответить на поставленный вопрос.
Дженнингс явно нервничал и не мог этого скрыть.
— Я заметил, что собака ранена, — признался он. — Поэтому я положил ее в машину и отвез к ветеринару.
— К какому ветеринару?
— Мне что, обязательно отвечать на этот вопрос?
— К какому именно ветеринару вы отвезли вашу собаку? — нетерпеливо повторил Мейсон.
— К доктору Кэнфилду, — угрюмо ответил Дженнингс.
— Во сколько вы ее туда привезли?
— Думаю, около часа ночи.
— Итак, давайте подведем итоги. Что мы знаем? — сказал Мейсон. — Мы точно знаем, что Роберт неожиданно проснулся и сильно испугался, решив со сна, что кто-то хочет напасть на него; мы знаем, что под подушкой у мальчика был пистолет и пистолет этот по странному стечению обстоятельств оказался заряженным. Он достал пистолет и спустил курок. Пуля вполне могла попасть в Ровера, не так ли?
— Может быть, и так. Я не знаю. Я нашел Ровера, когда он уже истекал кровью. Похоже было, что его ранили.
Я не стал разбираться, что именно с ним произошло: сбил ли его пьяный водитель или еще что- нибудь, а прямо отвез его к ветеринару.
— А ветеринар оказал какую-то помощь собаке?
— Ну конечно.
— Он сказал вам, что же, собственно, случилось с собакой?
— Нет. Я не мог ждать, пока он осмотрит ее. Я просто оставил ему собаку, попросил сделать все, что в его силах, и вернулся домой.
— А после этого вы видели собаку?
В голосе Дженнингса явно звучала неуверенность, когда он сказал:
— Да, она поправляется.
— От чего именно, от огнестрельного ранения?
— Я не интересовался.
— И врач вам не сообщил?
— Я сказал ему, что детали меня не интересуют, мне нужно только, чтобы собака вернулась домой здоровой.
— Рентгеновское исследование позволит выяснить, осталась ли пуля в теле собаки, — любезно сказал Мейсон. — И если пуля была выпущена из того же пистолета, из которого стреляли в Мервина Селкирка, то обе пули должны быть идентичны по характеристике. Таким образом мы сможем доказать, что пуля, которой был смертельно ранен Мервин Селкирк, была выпущена из пистолета Дженнингса, несмотря на то, что внутренность ствола была намеренно изуродована и контрольный выстрел ничего не даст.
Дженнингс нервно облизнул губы кончиком языка. Гамильтон Бюргер хотел было что-то сказать, но передумал.
— Итак, — продолжал Мейсон, — позже Роберт рассказал вам, что какой-то человек пытался войти к нему под навес?
— Да, сэр.
— Предположительно это случилось до того, как вы отвезли собаку к ветеринару?
— Да, конечно.
— Скажите, а ваша собака была выдрессирована как сторожевая?
— Да.
— Если бы Роберту угрожала опасность, она защищала бы его до последнего вздоха?
— Безусловно.
— Но ведь в ту ночь собака не залаяла?
— Вот именно. Поэтому я и решил, что Роберту все это просто приснилось, — с облегчением сказал Бартон Дженнингс.
— Да, конечно, это мог быть и сон, — неожиданно согласился Мейсон. Однако возможен и другой вариант: под навес к Роберту вошел человек, которого собака хорошо знала и которому полностью доверяла. Скажем Мервин Селкирк, который захотел забрать сына, или вы, мистер Дженнингс, чтобы взять у Роберта пистолет. Можно ведь предположить и такое: вы подошли к навесу и прислушались. Услышав спокойное дыхание Роберта, вы решили, что он крепко спит, и на цыпочках подкрались к его кровати, надеясь незаметно вытащить из-под подушки пистолет. И вдруг вас оглушил грохот выстрела. Вы услышали, как взвизгнула раненая собака, и выскочили из-под навеса. Бросились вслед за ней и обнаружили, что собака истекает кровью. Ваша машина, номер которой, кстати, JVJ-113, стояла неподалеку, у тротуара. Вы быстро завернули окровавленную собаку в одеяло и повезли ее к ветеринару. Вернувшись домой, вы поставили машину на прежнее место и вошли в дом, где ваша жена и рассказала вам то, что услышала от перепуганного Роберта.
— Все было совсем не так. Я спал. О том, что приснилось Роберту, я услышал гораздо позже.
— Ну-ну, — улыбнулся Мейсон. — Не стоит отпираться. Ваши соседи хорошо запомнили, в какое время они слышали звук выстрела. Вы же признались уже, что отвезли раненую собаку к доктору Кэнфилду, ветеринару. Мы пригласим его сюда в качестве свидетеля, и я уверен, доктор Кэнфилд сообщит нам, что, когда вы привезли к нему Ровера, еще не было часа ночи.
— Ну а если и так, то что?
— А то, что вы не спали, когда это случилось и когда Роберт рассказывал обо всем матери, — твердо сказал Мейсон.
— Хорошо, — вздохнул Бартон Дженнингс. — Я действительно не спал. Вы совершенно правы: я отвозил собаку к ветеринару.
