из-под руки сын, — потому что я — даун…
Возвращаюсь на кухню, какое-то время бездумно смотрю в темное стекло, вижу только свое отражение в ореоле падающего снега. Мне кажется, что, выйди я на улицу, пенопластовая крупа откажется таять на моих волосах, плечах, длинном носу и высунутом языке. Она сможет растаять только на правом, горящем ухе.
Выдвигаю высокий ящик для кастрюль. Большая корзинка простой геометрической формы. Утром мне ее вручил посыльный, мальчик-курьер, хороший парень с открытой улыбкой и чистыми ладонями бабушкиного любимца. Я удивленно расписалась в фиолетовой квитанции. Пришла в голову неоправданная мысль, что это новогодний подарок от мужа, но муж принципиально не дарит цветов, — у него принципы, не помню, какие.
Среди белых лилий с зелеными хищными стеблями и глянцевыми листьями что-то темнеет. Сильно зажмуриваю глаза, чтобы как можно крепче. Закрываю рот руками, чтобы как можно плотнее. Заставляю себя глубоко вдохнуть… и еще раз — не получается… и еще раз — не получается. Понемногу проталкиваю в ленивую трахею порциями воздух. Долго не могу взять в руки классическую «Cat-O-Nine» — «кошку», плеть-девятихвостку с хвостами из черной кожи и маленькими узелками на концах. Ею можно оставить кудрявый иероглиф на гладком бедре, можно — рваную рану, а можно снять мясо до кости.
Как Урсулу назвали Урсулой, и что произошло потом
Нефрит
Урсулина мама в детстве часто болела ангинами. В ту пору ангины было принято лечить радикально, ликвидируя миндалины. Так поступили и с Урсулиной мамой в младшем школьном возрасте. То ли этот метод действительно нехорош, то ли применили его с опозданием, но помог он мало — ангины дали неприятные осложнения. Следующий учебный год Урсулина мама, отличница и командир звездочки, пропустила — лечила пиелонефрит в трех разных городских больницах по очереди и в двух санаториях.
Проходили годы, мама Урсулы сделалась средней школьницей, потом старшей школьницей, потом студенткой, познакомилась с папой Урсулы — очень смешно познакомилась — в библиотеке. В читальном зале они в четыре руки вцепились в редкий номер «толстого» литературного журнала.
Урсулина мама совсем и забыла о своем нефрите, он ей напомнил о себе сам, когда внутриутробная Урсула впиявилась в сочную маточную стенку.
Папа Урсулы был врач, он несколько раз серьезно предлагал маме Урсулы сделать аборт, возможностей было много, да и показания налицо. Но все как-то шло, отекали ноги, сбивалось дыхание, моча содержала белок, давление росло.
Урсулина мама стоически терпела, отказалась от соли и от многого другого.
Девочка
Сначала неродившегося младенца в круглом трюме живота называли Ванькой — мальчишку хотели Урсулины родители, футболиста, хулигана, отъявленного двоечника. Ух, задаст он им жару! Урсулина мама отговорила Урсулиного папу от немедленной покупки складного велосипеда «Кама» и кожаного футбольного мяча, но аккуратную клюшку с набором шайб он все же приобрел в спортивном магазине. Тяжелые резиновые диски неустойчивой пирамидой громоздились сначала в серванте, среди парадных чашек, потом переместились на антресоль, к толстым книгам про вкусную и здоровую пищу, потом и вовсе пропали куда-то. Никто не помнил, куда.
Урсулина мама чувствовала себя все хуже, ко всему прочему прибавилась изматывающая рвота, трудно было даже дойти до женской консультации, не использовав пару урн по пути. Урсулин папа проводил свою жену в роддом, вышел на темное крыльцо и тут же сел. На ступеньку, на камень, прямо на землю, в чуть желтеющую сентябрьскую траву и сухие листья, поспешившие опасть.
Жене предстояло кесарево сечение, давление высоченное, и было неизвестно… «Побудьте рядом», — сухо прокомментировал оперирующий врач. От него слегка пахло вермишелью и сильнее — табаком. Урсулин папа испугался до икоты. «Выпейте воды», — брезгливо сказала медсестра с крутыми кудрями оранжевого цвета.
Никаких сыновей он уже не хотел. Хотел, может быть, водки и чтобы не начался дождь.
Поэтому Урсулин папа совсем не разочаровался рождению малышки, он просто как-то удивился, что все, оказывается, закончилось. Просыпался удивленным, удивлялся весь восьмичасовой день труда, приходил домой, удивленно рассматривал свою семью. Наверное, от этого удивления он и дал дочери имя Урсула.
Урсула собственным именем была удовлетворена. Некоторые приятели пробовали было ее называть Улей или даже Юлей, но Урсула обеими маленькими ручками стряхивала эти нищенские вариации с себя. Что это такое? Никаких Уль.
Подросток
Росла Урсула, росла, хорошела, училась в школе обыкновенной, училась в школе музыкальной. Сочла своим детским умом, что носителю красивого имени надо уметь играть на пианино. А также завивать длинные волосы на термобигуди, красить синим ресницы. Разговаривать на разных языках.
Разные языки давались ей хорошо, в десятом классе учительница немецкого Алевтина Михайловна приходила в дом, разговаривать с родителями, чтобы девочке дополнительно заниматься — два раза в неделю, лучше — три. На коммерческой основе. Урсула занималась дополнительно, экзамены сдала с легкостью — и выпускные, и вступительные, на филологический факультет, романо-германское отделение. Проще говоря, филфак.
Протестовал против филфака Урсулин мальчик, первая любовь, у всех бывает, вот и у Урсулы тоже случилась с синеглазым одноклассником Андрюшей. Ходили в кино, потом в кафе-мороженое, бряцали ложечками по мокрым креманкам, целовались в Урсулином подъезде, смешно тыркаясь сомкнутыми губами. Освоили постепенно, что губы надо размыкать, а языком можно прогуливаться по деснам.
Все остальное тоже освоили, прямо в выпускном классе, прямо на Урсулиной кровати-полуторке. Все получилось. Горячо целуя Андрюшу, Урсула легла на спину и широко раздвинула покрытые мурашками ноги, волновалась. Горячо целуя Урсулу, Андрюша лег сверху и дрожащей рукой — волновался — направил свой изнывающий от девственности член приблизительно туда, где его ждали. Урсула подвигала бедрами, корректируя цель, подалась немного вперед, так все и произошло. А крови вытекло совсем мало, с пятикопеечную монету алое пятно в форме цифры «шесть». Урсула с Андрюшей смеялись, что такую простыню и вывешивать было бы стыдно в благородном семействе.
Женщина?
Сам секс Урсуле не понравился. Просто движения — раз-два, и ничего больше — три-четыре… Ожидала она немного другого от секса — пять-шесть, совсем даже другого. Эротические фантазии Урсулы
