постарайся их зря не тратить и помни что ты - старший, и
Гершелю нужна будет твоя помощь. - С этими словами дедуш(
ка передал Давиду конверт с письмом, координатами банка и
фамилией человека, который поможет ему первое время.
Во избежание возможных неприятностей для семьи че(
рез несколько дней после отъезда Давида дедушка обратился
в полицию, сообщив об исчезновении сына. После долгих рас(
следований он был объявлен без вести пропавшим, а об ис(
тинном положении дела знали только дедушка и бабушка, а
позднее - и твой отец.
Затем накатила революция, гражданская война, еврейские
погромы и грабежи. В 1919 году дедушка умер от воспаления
легких, а бабушка с твоим отцом оказались в Киеве, у ее род(
ственников. В надежде получить какое(нибудь сообщение о
Давиде она написала свой адрес друзьям и знакомым в Одес(
су, но шли годы, а весточки от Давида не было».
На этом месте рассказа мама надолго замолчала. замерла у
окна спиной к Науму, и ему показалось, что эта история не
имеет продолжения. Несколько минут стояла напряженная
тишина, и вместе с ней в комнату вползали осенние ранние
сумерки. Наум уже хотел задать маме вопрос, но она повер(
нулась к нему и продолжила.
«Все это рассказал мне твой папа, после нашей женитьбы,
9
но не сразу, а через несколько лет, когда тебе уже было три
или четыре года. Тогда меня удивил не сам факт отъезда и
молчания Давида - в период революции и гражданской вой(
ны это было массовым явлением, - а поведение бабушки: ни
на минуту она не позволяла себе и другим усомниться в том,
что Давид жив. Действительно, мужественная и волевая жен(
щина, стойко переносившая все удары судьбы: смерть доче(
ри, потерю мужа, отъезд и молчание Давида, да и нелегкие
годы, когда в одиночку воспитывала сына. И в конце концов
ее терпение было вознаграждено.
Случилось это в середине 1937 года. Тогда отца уже пере(
вели на работу в Москву, и мы вчетвером жили в двух комна(
тах большой коммунальной квартиры. Чтобы понять наши
чувства и переживания надо вспомнить, какие это были тя(
желые и мрачные годы: ежедневно газеты разоблачали «вра(
гов народа» - людей, которые еще вчера были уважаемыми
руководителями или народными героями. Да и простые граж(
дане, не имевшие никакого отношения к политике, исчезали
бесследно. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, а
за сам факт наличия родственников за границей кара следо(
вала незамедлительно. Но беда, слава Богу, обошла нашу се(
мью стороной.
Однажды, зимним вечером, раздался звонок в парадную
дверь и, на счастье, я оказалась рядом и открыла ее. На поро(
ге, опираясь на трость, стоял мужчина средних лет в кожаном
пальто; он спросил Бориса Иосифовича или Лею Самуилов(
ну - твоих дедушку и бабушку или их родственников. Вна(
чале я растерялась, ничего не могла понять и автоматически
пригласила его войти в комнату. Он представился корреспон(
дентом какой(то газеты, назвал свою фамилию и показал до(
кумент. Отца еще не было дома. Я сказала, что это квартира
Вольских, и он может поговорить с Леей Самуиловной. Гость
вежливо, но настойчиво попросил бабушку показать паспорт,
и я никогда ранее не видела, чтобы у нее так дрожали руки и
губы: она почувствовала, что прилетела долгожданная вес(
точка от сына.
Рассказ пришельца был очень коротким и потому, что он
был мало знаком с Давидом, и потому, что очень торопился.
Уже более трех недель, как он вернулся из Испании, откуда по(
сылал репортажи о событиях гражданской войны. По просьбе
Давида и через своих коллег в Одессе узнал наш бывший киев(
ский адрес, а там сообщили московские координаты.
В Испании, возле Барселоны, корреспондент встретился
с Давидом, где тот командовал каким(то подразделением Рес(
публиканской армии. Во время одной из непрекращающих(
ся атак немецкой или итальянской авиации мужчина был
контужен и тяжело ранен в ногу; Давид буквально на себе
под обстрелом вынес его с поле боя, а затем организовал сроч(
ную эвакуацию вместе с несколькими ранеными в Барсело(
ну. Поскольку советские военные и корреспонденты газет
присутствовали в Испании под вымышленными фамилия(
ми, Давид только перед отлетом догадался, что он из России
и поэтому успел написать только короткую записку с фами(
лией и адресом в Одессе, а на словах просил передать, что
помнит и любит.
Под умоляющим взглядом бабушки гость еще немного вре(
мени рассказывал действительные или вымышленные под(
робности, затем извинился, что очень торопится. Уже у са(
мой двери остановился и сказал:
– Если я снова полечу в Испанию, то зайду за письмом.
Быть может, судьба сведет нас опять с вашим замечательным
сыном. - Несколько секунд гость постоял в нерешительнос(
ти и добавил: - Никто не должен знать о моем визите.
Бабушка ничего не ответила, подошла к гостю ближе, вста(
ла на цыпочки и поцеловала в щеку. Но он больше не зашел, а
через несколько месяцев мы прочли в газете список очеред(
ных «врагов народа», в том числе и его фамилию…»
