Они подошли к перекрёстку, когда увидели, что я благополучно пересекла дорогу и помахали рукой на прощание. Я не помню, ответила ли я. Я помчалась в своё безопасное женское общежитие. Наступил обед и я нашла одну из студенток, что была под мостом.
Я рассказала свои переживания ей. Она посмотрела на меня и стала смеяться. «Нет, нет», сказал она, «они просто хотели убедиться, что ты безопасно перейдёшь дорогу». Извини меня? Нет. Ты хочешь сказать, что они не планировали приставать ко мне?
Как будто бы я провалилась сквозь землю. Я чувствовала себя не больше сантиметра.
Я не догадывалась тогда, что мой мир близок измениться навсегда. Я вернулась в свою комнату взволнованная. Бог побеспокоил мою зону комфорта. Один из моих самых сильных уроков о величии Его любви был дан через ничтожество моей любви. Но уроки продолжались.
В следующие три года моей самой сильной школой стала улица. Я училась отдавать свою жизнь. Я познавала, как помогать вместо того, как принимать помощь. И я принимала вызов быть любящей, избирая быть зависимой и смирённой.
В первые недели в Бэйлоре я планировала продолжать в том же духе, что я так блистательно проделала во Флориде. Бог, однако, имел другие мысли. Я уже это заметила, когда я думаю, что у меня есть план, обычно Бог переворачивает его с головы на ноги. Но Его планы всегда лучше, чем мои. Так что Он послал меня в мир, где не требуется мои писательские способности, моя престижная карьера или мой так называемый успех. Одна вещь, в которой люди были заинтересованы, был ответ на вопрос: Действительно ли ты любишь меня?
Это единственный вопрос окружен многими другими: Можешь ли ты не обращать внимание на мои прежние боли и привязанности и любить меня в любом случае? Можешь ли ты увидеть сквозь маску, которую я несу, того, кто я есть на самом деле? Будешь ли ты любить меня, даже когда я разочарую или раню тебя?
Я думала, что я служу детям. Я даже подготавливала других лидеров. Теперь я должна набрать в сотрудники больших людей, так? Совсем не так. Бог послал меня не учить детей, но чтобы дети учили меня! Четыре дня в неделю я собирала детей из ближайших дворов и рассказывала истории и пела песни на свободных полях и игровых площадках. Я рисковала приходить в зоны, контролируемые вооруженными бандитами, куда даже местная полиция не суётся. Здесь я встретила своих самых больших учителей. Восьми, девяти, десятилетние, они знали, что действительно имеет значение. Моя молитва, которая стала криком моего сердца, вышла из моей глубины: Иисус, дай мне любить Твоей любовью и смотреть Твоими глазами. Я не знаю, как любить здесь.
Как выглядит любовь к брошенным и уничиженным, отчаявшимся и презренным? Что значит любить незаметных и нищих? Как я могу любить тех, кто привык драться за всё, что нужно?
Одним холодным зимним днём мы проводили Рождественскую вечеринку для наших местных детей. В те дни мой бюджет служения составлял около 15 долларов на неделю. Друзья и я набрали одеял и носков для подарков детям. У нас была встреча с кока–колой и закуской. Вот такая была вечеринка!
Мои четверо новобранцев–волонтёров сделали кока–колу до нашего ухода. Но они по ошибки не сообщили мне, что у них был только один стандартный кулер, который был не полон.
Наша команда застала по–разному разодетых детей. Восьми–девятилетние собрались на поле. Они обвязали себя одеялами и одели носки как варежки, их лица были довольны от горячего шоколада.
Не зная, мы начали раздавать кока–колу. Я уже раздала более двенадцати стаканчиков на лево и на право. «Хочешь второй? Не проблема!» Случайный прохожий – пожалуйста! «У нас полно! Будьте благословенны!» Глаза моих волонтёров расширялись и расширялись и расширялись. Только позже они мне объяснили почему.
Вначале я думала, что они шутят. Я не поверила им. Они отключили аппарат, чтобы доказать. Я была без слов. Что? Как? Кока–колы было на половину? Я знала, как много я раздала. Я не знала, что сказать. Это не было пять тысяч. Но мы накормили почти 95.
Наше чудо научило меня, что любовь бывает ощутимой. К Царству Божьему можно прикоснуться.
Моя любовь была слишком маленькая. Но Его любовь безграничная. В сверхъестественной реальности Божьего Царства, всегда больше, чем достаточно. Он даже знает, как сделать кока–колу в Техасе.
Несколько лет назад Бог сказал мне поехать в Калькутту в Индию. Я не состояла ни в какой миссионерской организации. Я знала только одного человека там, который, как потом оказалось, должен был уехать через три недели после моего прибытия туда. Я провела семестр в деревне Бангладеш в 1997 служа в детском доме, чтобы понять, во что я ввязываюсь. Красота деревень Бангладеш была так отлична от вопиющей нищеты трущоб Калькутты, где проживают восемь миллионов человек. Калькутта была названа в честь индуисткой богини Кали – богини смерти и разрушения. Ты становишься тем, чему поклоняешься. Нужно ли что?то добавлять?
Комната, где я жила, была почти прямо напротив трущоб. Через минуту ходьбы ко мне уже приставали дети попрошайки. У некоторых были удалены глаза или отрезаны конечности, чтобы сделать их более выгодными для мафии, которая контролировала их.
Мой ежедневный путь проходил через лабиринт улиц и аллей, чтобы найти простые вещи, такие как хлеб и молоко. Я шла по человеческим экскрементам на улице. Я перешагивала через умирающих. Я видела глаза бесноватых, тянущих свои руки к моей одежде. Уличные дети толпились возле меня, прося деньги или еду. Я практиковала свой язык Бенгали в грязи с женщинами, когда они стирали одежду. Я наслаждалась карри и чаем (
Я рассказывала об Иисусе попрошайкам на углу, которые удивлялись, почему я не попрошайничаю в своей стране. У меня одна нога; я должна быть попрошайкой в своей стране и определённо, не должна быть счастливой. Я говорила им о Том, кто заботится о моих нуждах и даёт мне радость. Там в Калькутте я поняла, что некоторые из моих любимых мест являются трущобы и колонии прокаженных.
Одним вечером звук барабанов потряс стены моей маленькой комнаты. Эта был праздник пуджа. Когда люди за дверью пели и отбивали ритм, прославляя разрушение и смерть, я пыталась не разболеться. Я готовилась поехать учить на некоторых собраниях в Бангладеш. Я включила на громкую записи с проповедями, чтобы заглушить гвалт снизу. Когда я перебирала и складывала одежду, присутствие Иисуса вошло в мою маленькую комнату и стало всё сильнее и сильнее, так что я уже не могла заниматься вещами.
Я пала на своё лицо и начала плакать. Я была немощна. Я была разочарована. Я была перегружена. Я ещё никогда не видела столько боли и страдания. Все мои планы и ожидания разлетелись на кусочки. Я была сама с собою. Церковь, которая послала меня, погрязла в проблемах между лидерами. Крысы жили в моей комнате. Я была грязная почти всё время. Обездоленность проникала в сердце всё глубже.
Затем я услышала, как Иисус прошептал одно маленькое предложение, которое изменило мою жизнь: «Мой присутствие – это твой дом. Твой дом – в Моём сердце».
Той ночью я начала познавать глубину своей нужды. В этой чужеземной стране, где грязь и нищета захлёстывала красоту, а надежда и сострадание являлось чем?то диким и ненормальным, я впервые увидела отблеск своего дома. Я не нашла его в Калькутте, его не было в Колорадо, куда я переехала после Индии. Я начала познавать, что мой дом – вовсе не географическое место.
