Она была как многие уличные девочки, которых я встречала в Калькутте. Она проводила свою жизнь, зарабатывая на хлеб, продавая лже–любовь всякому, кто покупал её.
Но тот Человек перед ней был другой. Он видел её прошлое во всех подробностях. В его глазах не было коварства, ни желания использовать её. Эти глаза знали, где скрыта её боль, но она не видела в них чувства отвращения, ни ненависти, ни осуждения. Как это может быть? Она видела только сострадание и милость, смешанную с сожалением от того, как она страдает.
Она отвернула взгляд. Она не знала, что делать пред лицом любви, которое не имело хитрости и скрытых мотивов. Потом её взгляд вернулся к этому Человеку, которого называли Учитель. Её сердце взывало в ней. Может ли это быть правдой? Её взгляд застыл. Она не могла отвести глаза, хотя и пыталась. Как же она могла отвернуться от той капли из океана любви, в которой Он омыл её в тот день?
Это произошло неожиданно. Это произошло посередине важного обеда, на который она не была приглашена. И это было не привычно. Она была абсолютно недостойна. Она была захвачена Его любовью. Она омыла Его ноги своими слезами и отёрла их своими волосами.
Это стоило ей всё: всё до капли того драгоценного масла, что она годы собирала на свой заработок. Знали ли они, какая цена была заплачена за этот аромат? Она содрогалась от этой мысли. Но она текло. Взгляд в Его глаза вновь захватил её сердце. Пространство исчезло. Призрение и обвинения исчезли, когда Он наполнил весь её взгляд.
Растрачено, так экстравагантно вылито на Человека, единственного Человека, который показал ей лицо любви. Как же она не могла не излить всю себя на Него?
Любовь излилась перед собравшимися. Опьяняющий аромат, всепоглощающее обожание, которое отдало всё, что имело, заполнило ту комнату. Не вовремя. Неподобающе. Скандально. Впустую.
Но Иисус – что Он сделал? Он принял её. Он защитил её. Он похвалил её. Он помиловал её. Он записал это на все времена.
«Может ли один взгляд», думаю я, «одна встреча с Ним изменить твою жизнь? Может ли одна встреча с этим Человеком Иисусом быть настолько драматичной, что ты с радостью потеряешь свою репутацию в один момент в Его присутствии? Возможно ли быть так влюблённым, чтобы твоя жизнь, отданная в поклонении, сделала историю?»
Я не знаю. Но я решила кое?что тогда в Калькутте, среди покалеченный и умирающих. Я решила кое?что, когда гной с ран прокаженных стекал на меня, когда я держала тех, к кому нельзя прикасаться. Это не пришло за раз, но постепенно сформировалось как решение в моём сердце.
Каким?то образом мои цели были изменены. Успех выглядел по–другому в глазах этих бедных и немощных. Моё желание стало научиться любить Его сердцем любви. Моей целью стало отдать свою жизнь. У меня не стало других намерений. Ничего больше. Ничего, после того как Иисус захватил мой взгляд.
Я уехала из Индии в 2002. Через четыре года после этого я приехала сюда, чтобы найти 35 детей и несколько взрослых в Судане. Как это получилось осенью 2006 – целая история; вы скоро узнаете об этом в следующей главе. Но сейчас я хочу познакомить вас с Беней (это её не настоящее имя).
Мы очень хотели поскорее начать наше служение поклонения, чтобы собраться в нашей ново– сформированной маленькой общине. Когда я оглядывала всех, я увидела, что некоторые столпились в конце маленькой слабоосвещенной комнаты: четыре маленьких девочки с низко склонёнными головами уставились на какую?то невидимую вещь, которая привлекла их внимание на грязном полу; две женщины с горестным выражением лица и одна худая женщина, с глубоким отпечатком тяжело прожитых лет, которые отразились на её, ещё не достигшем сорока, лет лице. Я пошла поприветствовать наших посетителей, в соответствии обычаю.
Мы продолжили собрание, и я поделилась некоторыми простыми посланиями о Божьей любви. Наши детки толкались и хихикали время от времени. Наше служение проходили без особой торжественности и элегантности; это было просто семья любящая Его и познающая, что значит любить друг друга.
Ещё раз я подошла к той маленькой группе в конце комнаты и представилась. Через 45 секунд я исчерпала свой джуба арабский и позвала одного из старших детей в помощь для перевода. После длительного молчания, наполненного горем, они начали рассказывать.
Те четыре девочки потеряли свою маму. Мама была очень, очень огорчена. Однажды она взяла верёвку и перебросила её через толстый сук. Она повесилась, чтобы убежать от боли в её сердце. Её сердце не могло найти покоя. Теперь они просили, чтобы эти четыре маленькие девочки – в возрасте шести, четырёх, двух и четырёх месяцев – стали жить с нами.
Мои глаза наполнились слезами, когда я услышала об этой трагедии и увидела огромный груз на их плечах. Подруга, которая посетила нас в то время, подхватила младшенькую: Беню. Вскоре мы узнали, что она научит нас реальному истинному поклонению.
Наша семья выросла на четыре в тот день. И я начала новый урок о том, что значит стать лицом любви. Мне предстояло заботится о Бене, четырехмесячной малышке.
Позвольте мне объяснить кое?что. Я была единственным ребёнком в семье. До приезда в Африку, самый долгий контакт с младенцами у меня был, когда кто?нибудь из друзей в церкви отдавал мне своего ребёнка на время. У нас уже был маленький Эмма, но одна суданская мамаша приглядывала за ним. У меня не было понятия, что Бог приготовил для меня. А Беня была не обычным ребёнком.
Не было сомнения, что Беня была травмирована смертью матери. Но её раны были глубоко внутри. Я посмотрела в её маленькие глазки и увидела, что эти глазки не принадлежат ей. Это был отсутствующий взгляд, что ли. И это определённо смутило мою теологию.
Южный Судан, хотя многие думаю, что он является христианским, на самом деле скорее бесноватый. По некоторым оценкам, всего лишь 3% людей действительно знают Иисуса, в независимости от того, кем они себя называют. Колдовство и традиционные народные верования тесно вплелись в жизнь, не смотря на присутствие христианства.
Беня плакала три недели подряд. Три недели я не спала. Три недели я видела, что её взгляд по прежнему не её и её пальчики так и норовили ткнуть мне в глаза. Мои друзья, которые приехали навестить нас в то время, имели четыре взрослых ребёнка и уверили меня, что это было не нормальное поведение для ребёнка. На наши руках оказался одержимый ребёнок.
Как же надо вести себя пред лицом такого гнева и ненависти, исходящей от четырёх месячной малышки? Провести служение освобождения с криками и изгнаниями? Не думаю. Это может поранить ребёнка. Нужно ли кричать на нашу новую малышку за то зло, что исходит из неё и мучает её саму? Нет. Нужно излить любовь.
Ненависть не устоит пред лицом любви. Решение было в том, чтобы полюбить её прошлое место боли и несчастья и стать лицом Его любви. Итак, мы носили её, носились с ней и сносили её удары. Мы
