Время винограда

22 июня

Покинув бомболюки,
летела смерть к земле,
и вечные разлуки
таились в полумгле.

И где-то на опушке,
бесстыдно сняв чехлы,
уже вздымали пушки
отверстые стволы.

Но чувствуя едва ли,
что будет через миг,
хлеба стеной стояли
на пажитях родных.

Спала, обняв игрушки,
девчонка, как всегда.
И квакали лягушки
спросонья у пруда.

И, начиная дело,
бодра и весела,
над сладкой кашкой пела
рабочая пчела.

Так пусть тебя тревожит
одна простая суть:
никто уже не сможет
те бомбы в люк вернуть…

Посреди неистовой войны

Гром ползет на дымные пригорки.
Там березы горестно черны.
Там стоит девчонка в гимнастерке
посреди неистовой войны.

Воют мины, лают самоходки.
А девчонка замерла, светла.
Возле набекрененной пилотки
вьется оглушенная пчела.

Дыбится земля в снарядном гуле,
и шуршит осколков чехарда.
И откуда догадаться пуле,
что лететь ей надо не туда?

Свистнет пуля над травою белой,
рухнет с неба солнца желтый плод,
и под сердцем вишней переспелой
ягода молчанья расцветет.

И застынут дымные пригорки,
где березы горестно черны,
где лежит девчонка в гимнастерке
посреди неистовой войны.

Продолжая трудное сраженье,
не услышат пушки и войска,
как жужжит пчела недоуменья
у пушисто-нежного виска…

И тогда поднимется пехота —
и с пехотой я, ее солдат,
чтоб пройти сквозь два победных года
через сотни тягостных утрат.

…Посвист пуль, атаки и раненья —
все ушло с полей сражений в сны.
Лишь порой пчела недоуменья
залетает в комнату с войны.