несправедлив, и это означает, что если вы относитесь к нравственности серьезно, вы
должны постараться удалить спесиецизм практически из вашей жизни и противостоять
ему всюду, где бы он не появился. Иначе говоря, любое обожествление превосходства
и непорочности собственного вида будет лишать нас базиса для критики расизма или
сексизма, если при этом мы не будем прибегать ко лжи и лицемерию.
В этой книге я в общем избегал споров на тему, что к животным мы должны быть
добрыми потому, что жестокость к животным неизбежно приведет к жестокости к
людям. Возможно это действительно правда, что доброта к людям и другим животным
часто идут вместе, но независимо от того, так это или нет, если мы будем упорно
стремиться сказать (как кстати считали Фома Аквинский и Кант), что именно в этом
кроется истинная причина, почему мы должны быть добрыми к животным, то это
прозвучит как полноценная позиция спесиецизма. Мы должны рассматривать интересы
животных не потому, что опять заботимся о набивших оскомину благах своего вида, а
просто потому, что они существуют, эти интересы, и было бы лишено всякого
оправдания исключить их из сферы нравственных ценностей. Если же мы опять ставим
такое рассмотрение в зависимость от наличия каких-то выгодных последствий для
человека, то это опять таки было бы утверждением того, что рассмотрение интересов
животных ради них же самих не правомочно к постановке, как вопрос юридический.
Подобным же образом я избегал расширения дискуссии и перехода ее в плоскость о
большой полезности для здоровья вегетарианской диеты, чем диета, включающая
потребление мяса животных. Хотя имеется множество данных, что это действительно
так, я сумел побороть в себе естественный порыв остановиться на этом хотя бы потому,
что это приветствовалось бы корпорациями, производящими растительные продукты
питания. А свой путь к вегетарианству пусть каждый изберет самостоятельно, пройдя
его через заботу о здоровье, через материальные, финансовые и психологические
потери. И пусть будут люди (и, разумеется, хорошо оплаченные научные институты),
доказывающие, что именно мясная диета — путь к здоровью и долголетию, и пусть
еще позапугивают доверчивых потребителей случаями изнеможения от потребления
растительной пищи. Исходя из основополагающих принципов Движения за
освобождение животных, какой бы долгой и трудной ни была наша работа и какой бы
непосильной не казалась взятая нами ноша, мы должны выдержать эти испытания и не
сходить с избранного тернистого пути.
Я верю, что дело Освобождения животных логически, философски и исторически
является убедительным и уже не может быть отвергнуто. Однако остается громадная и
невероятно трудная задача — это задача ниспровержения спесиецизма. Изучив вопрос
на основе источников, мы имели возможность убедиться, что спесиецизм — не
мимолетное случайное явление. Он имеет исторические корни, глубоко вросшие в
сознание западного общества. И мы видим также, что удаление из наших жизненных
подходов и нашего поведения спесиецизма будет пугать, затрагивая интересы
гигантских
корпораций
и
ассоциаций
агробизнеса,
профессиональных
мясоперерабатывающих союзов, ученых-исследователей, ветеринаров и т.д. И, по-
видимому, этим корпорациям и организациям необходимо быть готовыми
израсходовать миллионы долларов на защиту своих интересов, обороняясь от массовых
бомбардировок со стороны общественности и, разумеется, объявляя обвинения в
