оказывали влияние даже на цветы.
Гюг прекрасно играл. Музыка, радость, любовь, казалось, заполнили комнату. Последние ноты прозвучали, как любовный призыв, и Диана, обессиленная, бросилась на кушетку. Гюг приблизился к ней; она взглянула на него, все еще во власти музыки.
— Кармен! — сказал он сдавленным голосом.
— Дон-Жуан! — воскликнула она, смеясь.
Он схватил ее за руки. Он вспомнил поездку домой в предрассветной мгле, сонное лицо Дианы, прижавшееся к его плечу, ее полураскрытые губы, ее беспомощный вид.
Тогда она была так близко. Он поднял руку и обнял ее.
— Кармен! — повторил он вдруг охрипшим голосом.
Гюг увидел, как краска сбежала с пылающего лица Дианы, почувствовал, как бешено забился пульс под его рукой, как вся она задрожала от его легкого прикосновения. Его глаза остановились на ее губах, готовых к поцелую. Он понял, что победил. Но в эту минуту с улицы раздался смех и голос Виндльсгэма, зовущий его по имени.
ГЛАВА III
Непрошенный гость
Гюг вскочил с сердитым восклицанием.
— Если вы не возражаете, — сказал он порывисто, — пройдите в мою комнату, я еще не успел приготовить ее для вас, возьмите сами все, что вам понадобится, и ложитесь спать.
Он отворил перед ней двери спальни, внизу Виндльсгэм звонил, не переставая.
Диана быстро взглянула на Гюга и молча прошла в спальню; Гюг поспешно закрыл за ней дверь.
Оставшись в одиночестве, он отчаянно выругался, окинул комнату беглым взглядом, вышел и стал быстро спускаться по лестнице.
Виндльсгэм стоял, прислонившись к дверям, и чуть не упал на впускавшего его Картона.
— Дружище Гюг! — воскликнул он, хватаясь за Картона, как за точку опоры. — Что за ночь, а! Вы удачно выпутались из этой истории, — он стал, покачиваясь, подниматься по лестнице, — но как вам удалось это сделать?
— Идите скорее, — сказал нетерпеливо Гюг. — Клянусь Богом, Тэдди, иногда вам приходят в голову дикие идеи. Чего ради, черт возьми, вздумалось вам явиться сюда в такой час? Почему вы не отправились прямо к себе домой?
Виндльсгэм повалился на кушетку и громко зевнул.
— Во-первых, я хотел узнать, как вам удалось удрать оттуда, старый вы хитрец, во-вторых, зачем было мне идти к себе домой, когда я хотел вас видеть, а вы живете здесь?
Он весело взглянул на Картона, его возбужденное лицо все дрожало от смеха.
— Вам хорошо рассуждать, когда я замучен до смерти, — добавил он бесшабашно.
Против своей воли Картон улыбнулся. Он стал готовить кофе.
— Вы отправитесь домой немедленно после того, как мы напьемся кофе, — сказал он. — Я вас провожу.
— Согласен, — отвечал Виндльсгэм; затем мысли его вернулись к прежнему. — Как вам удалось выйти чистым из этой истории? — снова спросил он.
— Я выпрыгнул из окна — приключение в стиле Шерлока Холмса — и добрался до пустыря, — коротко отвечал Картон. — Оттуда я приехал домой, вот и все.
Виндльсгэм покивал с сонным видом.
— Чисто сработано!
— Попадись я там, меня бы непременно провалили на следующих выборах, — объяснил Картон.
Виндльсгэм снова утвердительно кивнул.
— Вы вообще родились под счастливой звездой, — сказал он. — Мне кажется, вы можете достигнуть всего, чего пожелаете. — Он с восхищением взглянул на Картона и продолжал торжественно:
— Вы — победитель жизни. — У вас есть все — красота, ум, счастливая судьба и удача!
— Перестаньте болтать вздор, Тэдди, — произнес Картон. — Вы пьяны, дорогой мой. Вставайте, я отвезу вас домой.
Виндльсгэм послушно встал.
Они шли по пустынной, уже залитой солнцем улице. Пробило пять часов.
— Кошмарная ночь, — сказал отрывисто Виндльсгэм.
Свежий, прохладный воздух подействовал на него отрезвляюще, он выпустил руку Картона. — Жизнь, в общем-то, хорошая штука, мы сами портим ее, — он снова покачнулся: — Если бы можно было начать все снова, опять быть молодым, опять иметь новые возможности, может быть тогда что-нибудь и удалось бы сделать в жизни, не правда ли?
В его бессвязных словах была какая-то доля истины — это поразило и почему-то рассердило Гюга.
— Новые возможности, — повторил он, нахмурившись, — то есть, другими словами, возможность повторить те же глупости. Нет, благодарю покорно.
Они подошли к дому, где жил Виндльсгэм.
— Ну, покойной ночи, вернее — с добрым утром! — сказал беззаботно Тэдди. — Я думаю, мы увидимся в течение дня. Мне, вероятно, придется сегодня предстать перед судом полиции и быть привлеченным к ответственности за игру в азартные игры и за другие прегрешения. Не повезло! Да, помните эту девушку, по фамилии Лестер, с которой вы разговаривали, когда я вошел в комнату? Она исчезла или что-то в таком роде. Ивонна сходит с ума по этому поводу. — Он поднялся по трем мраморным ступенькам. Швейцар приветствовал его с веселой усмешкой.
— До скорого свидания! — крикнул Виндльсгэм Гюгу и исчез в темном вестибюле.
Гюг шел обратно по пустынным улицам. Гулко раздавались его шаги. Он мысленно повторял последние слова Тэдди, пытаясь проанализировать их и вывести какое-нибудь заключение.
Итак, бегство Дианы уже обнаружено. Что за глупость вся эта история! Ее присутствие у него было сейчас чрезвычайно неудобно.
И в эту минуту он мысленно представил ее себе, перед ним ожила сцена, которую Виндльсгэм нарушил своим приходом. Острое сожаление, смешанное с чувством раскаяния, охватило его; бессознательно он стал насвистывать любовную песенку Кармен.
Диане не больше семнадцати лет — она еще совсем ребенок, ему же минуло сорок.
Семнадцать лет! Она обладает той молодостью, о которой мечтал Виндльсгэм, возможности, которых он жаждал, открыты перед ней.
И Гюг мысленно возвратился к той поре, когда ему самому было семнадцать. Он учился в Итоне. Большинство суетных вещей, составляющих содержание светской жизни, было ему знакомо уже и тогда.
Начиная с шестнадцати лет, с тех пор как он достиг шести футов роста, он стал баловнем женщин. Он до сих пор помнит имена некоторых из них.
В те далекие, беззаботные годы ему часто случалось делать глупости, но тогда они не портили ему жизнь; совсем иначе обстояло дело теперь.
Дойдя до улицы, на которой он жил, Гюг неуверенно остановился.
— Если бы не приход Тэдди, что это могла быть за ночь!
И снова чувство ярости охватило его.
Было слишком поздно или вернее слишком рано для того, чтобы постучаться в двери какого-нибудь отеля. Гюг взглянул на часы — скоро шесть.
Он решительно повернул назад и пересек улицу. Он решил направиться на Пиккадилли и посидеть на одной из скамеек возле Ритца.
Стоявший на посту полицейский с подозрением оглянулся на его широкоплечую фигуру, затем
