— Я слышу нотку ревности? — поинтересовался Дирк язвительно, и Серра рассмеялась. Колокольчики смеха отозвались среди развалин.
— Наш все равно лучше — он самый знаменитый на свете.
— И старше, — подержал Чарльз с улыбкой.
— Да, к тому же этот — римский, — добавила Серра.
— Да ты и вправду ревнуешь к этим колоннам, — с любопытством повторил Дирк. — Колонны в Афинах, наверное, вдвое ниже этих. Видимо, римляне считали, что их Юпитер вдвое могущественнее Зевса.
— Но они скопировали наш стиль, — возразила Серра. — Это коринфские колонны.
— Ты должна быть благодарна, что они это сделали. Ведь повторение — величайшая форма лести.
Потом они пошли осматривать другой знаменитый памятник Баальбека — храм Бахуса, который был больше Парфенона, но в древности его называли «маленьким храмом», потому что все кругом подавлял гигантский храм Юпитера.
— Красиво, — объявила Серра, с восторгом глядя на древние камни. — И так прекрасно сохранился. Как это получилось, что он устоял, если все кругом разрушили землетрясения?
— Одна из загадок природы, — серьезно отозвался Дирк. — Так часто бывает — все кругом падает, а один может устоять.
— Пишут, что это самое прекрасное коринфское строение римлян, — сообщил Чарльз, заглядывая в путеводитель.
— Всегда думала, сколько времени это строили? — заметила Серра.
— У них были рабы. Тысячи рабов. Разве ты забыла, что в римском обществе было только два класса — патриции и плебеи, а все остальные считались рабами.
— Но не в этот период истории, — твердо и уверено возразила девушка.
Муж посмотрел на нее с удивлением и некоторым уважением.
— Эти здания датируются гораздо более поздним периодом, чем тот, о котором ты говоришь, Дирк. Их разделяет около четырехсот лет. — Сейчас она была уже не той маленькой растерянной девочкой, которую Дирк встретил на ступенях Парфенона всего неделю назад. Теперь она говорила уверено и авторитетно, ибо с детства интересовалась римской и греческой историями. — Рабы, конечно, были, но полагаю, что сами плебеи были слишком задавлены, и потому боролись за равноправие с патрициями.
Дирк продолжал смотреть на нее со все возрастающим уважением, хотя ему вряд ли нравилось, что его поправляет жена.
— Среди плебеев были и покоренные народы, — заметил он. — А они так и не получили равенства с патрициями.
— Да, эти классовые различия сохранились до конца, — согласилась она, — но сами плебеи имели рабов.
— Эй, — вклинился наконец Чарльз, — кто-нибудь из вас объяснит мне, о чем вы спорите? Какая, к черту, разница? Ведь эти патриции и плебеи умерли две тысячи лет назад.
Серра рассмеялась и не ответила, а Дирк язвительно заметил: — Просто Серра никак не может остановиться, исправляя мою ошибку, — а потом добавил: — Ты тоже послушай, Чарльз, может, что-нибудь узнаешь.
Серра неуверено посмотрела на мужа.
— Я говорила со слишком… большой претензией?.. — Она подняла брови. — Это верное слово?
— Да. Самое верное.
Она не знала, как отреагировать на его ответ, и только смущенно рассмеялась. К ее удивлению, он тоже засмеялся и сказал, что она должна ему еще что-нибудь рассказать, потому что ему интересно ее слушать. Это искренне, — догадалась Серра, и теплое чувство к нему захлестнуло ее. До сих пор не было еще случая, чтобы они с Дирком говорили на равных. Он и появился-то в ее жизни, как кто-то из другого мира, кто-то выше ее, и интересовался ею только как предметом, который можно было с пользой употребить в создавшейся ситуации. Возможно, она придавала слишком большое значение его утверждению, что он хочет услышать от нее побольше о древней истории, но ей так не казалось. Приятно будет как-нибудь с ним поговорить, — думала она, стоя у одной из огромных колонн и трогая потемневший известняк загорелыми пальцами. Каким красивым был Дирк! Она вдруг почувствовала, что он ее муж, и преисполнилась гордости: немногим девчонкам достался такой красавец, как ей.
— О чем ты думаешь? — поинтересовался Чарльз, заинтригованный ее довольным выражением лица.
— Да ни о чем, — ушла она от ответа.
— У тебя такой вид, будто тебе здорово повезло, — сказал Дирк, тоже посмотрев на жену.
Серре почему-то не хотелось, чтобы он прочитал ее мысли, и она опустила голову.
— Следующий — храм Венеры, — объявил Дирк, заглядывая в путеводитель. — Это где-то рядом.
— Только вообразите, что здесь происходило в древности, — воскликнула через час Серра, когда они уже собирались возвращаться в Бейрут. — Тут должна быть огромная лестница, по которой поднимались процессии, восславлявшие богов. Потом двор под сводами, которые поддерживали мощные колонны. А представьте себе все эти сияющие статуи из золота и бронзы на фоне ослепительно-белого мрамора! Должно быть, это невероятно впечатляло!
— Все это во славу языческих божков, — с оттенком отвращения добавил Чарльз.
— Вы тоже когда-то поклонялись языческим богам, — напомнила Серра, но Чарльз не хотел соглашаться с ее утверждением.
— Давайте не будем спорить, — перебил их Дирк, когда Серра уже открыла рот, чтобы продолжить. — Пора ехать. — Они включили в программу на день Дамаск, и Дирк торопился к машине. Серра снова уселась сзади и смотрела в окно, ведь тут жил Адам и был убит Авель. Она не хотела пропустить ни одной детали. Считалось, что Баальбек — древнейший город мира, который основал Каин, ища спасения от Божьего гнева. В Баальбеке жил Авраам.
— Как мне повезло! — воскликнула Серра, в порыве восторга всплеснув руками. — Никогда не думала, что когда-нибудь все это увижу! — Они босиком стояли в одной из великих мечетей мира. Гид рассказывал им о древней истории храма, а с высокого потолка на золотых цепях свисали шестьсот ламп, ярко освещавших стены, украшенные мозаиками с вкраплениями золота и серебра. Когда гид закончил рассказ, Серра повторила свое восторженное восклицание. Чарльз рассмеялся.
— Лучше, чем выйти замуж за Фивоса, а?
— Фивос! Да я бы всю жизнь просидела дома за вязаньем!
— Не сомневаюсь, что тебе нашли бы и другое применение, — с холодной улыбкой прокомментировал Дирк, и Серра вспыхнула, почувствовав, как его взгляд скользнул по ее стройной фигурке. Но она быстро отбросила от себя смутное, то ли сладкое, то ли неприятное ощущение, и вернулась к размышлениям о том, как скучна была бы ее жизнь в Греции, и тому, какие перспективы открывала Англия.
За два коротких дня ее семейной жизни она не успела почти ничего узнать о доме в Англии, который станет и ее домом. Когда они выходили из мечети, она заметила, что толпа разделила ее с Дирком, а рядом идет Чарльз, и она решила использовать шанс, чтобы расспросить его.
— Дирк живет в поместье, земли вокруг тоже принадлежат ему, — с готовностью ответил Чарльз. — Неподалеку дом, в котором живут его мать и сестра. Дженни всегда была очень близка с Дирком, она обожает брата и совсем не радовалась перспективе его женитьбы на Клэрис. — Тут Чарльз сконфуженно замолчал, потом продолжил. — Не знаю, одобрит ли Дирк наш разговор, но мне кажется, ты должна знать, что тебя ждет.
— Вы старые друзья? — спросила Серра, подумав, что они очень разные: Чарльз открытый и разговорчивый, а Дирк — замкнутый в себе, задумчивый… тут безо всякой на то причины, ей вдруг захотелось узнать, всегда ли он будет повесой. Возможно, — решила она про себя, — наступит день, когда ему наскучат крашеные блондинки и захочется осесть дома. Это будет еще хуже, — пришло ей в голову, — ведь ей тоже придется торчать рядом с ним.
— Да, мы давние друзья, вместе учились в школе.
— Расскажи мне о его доме и семье, — попросила Серра. — Я даже хорошенько не знаю, почему ему
