В домах, барах, полицейских участках, пожарных станциях, везде, где есть был телевизор, внимание людей было приковано к экрану: прошло несколько месяцев с тех пор, когда известный кибержурналист последний раз выходил в эфир.
— Информация, получаемая вами о трансгенном кризисе в Терминал Сити — ложь. Кроме того, новости о серийном убийце-освежевателе и об участии полиции в этом деле — лишь часть истории. Сегодня вечером вы получите факты.
Эймс Вайт нервно ходил по гостинной своего пригородного дома, где он жил без семьи. Очевидно, расстрел квартиры урода Зоркого не дал никакого эффекта; все усилия Эймса Вайта, казалось, только поощряли ублюдка…
Пока Зоркий продолжал трансляцию, Вайт набрал телефонный номер своего правительственного офиса.
— Нортон, — сказал голос.
— Ничтожество вновь появилось. Начинай отслеживать сигнал, сейчас же!
— Какое ничтожество, сэр?
— Зоркий, Зоркий вернулся на проклятое телевидение!
— Начинаю отслеживать, сер, — сказал Нортон.
— Сообщи мне, если что-нибудь получится.
Изображение логотипа исчезло и на экране появился призрачно-белый человек с растрепанными волосами, находящийся в ванной. Красные язвы покрывали его тело, покачиваяль с кубиками льда. Тело мужчины было в поту и стало очевидно, что, кем бы он ни был, он не переживёт эту ночь.
Было ли это дерьмо преувеличением Зоркого? Вайт начал было смеятся, когда расплывчатая фигура заговорила.
— Меня зовут Бобби Кавасаки, — сказал голос, странно походивший на голос Зоркого. — Я — трансген. Я убил трёх человек. Теперь я знаю, что это было ужасно. То что я сделал — непоправимо. Но я хочу, чтобы вы знали, что я всё это сделал под влиянием сильного наркотика.
Вайт увидел, как изображение изменилось. Он резко сел в кресло в своей гостинной.
— И это — фотография человека, который дал мне эти наркотики. Это — человек, превративший меня в монстра.
Эймс Вайт сидел в оцепенении, как если бы он сам был в ледяной воде. Что-то холодное текло по его венам, казалось, что это заматывались и разматывались миллионы змей.
Изображение вновь ожило, но там был уже не красный приграк в ванной. Теперь на экране была комната, возможно спальня… и лицо, смотревшее в камеру, принадлежало Отто Готтлибу!
Когда Отто начал рассказывать свою часть грязной истории, Вайт положил руки на виски.
Его прикрытие в УНБ было разрушено. Прямо сейчас перед всем Сиэтлом и, без сомнения, скоро по всей стране раскрыт всем, вся его работа по сохранению прикрытия после фиаско в Джем Пони оказалась напрасной.
Телефон Вайта зазвонил.
— Вайт.
— Нортон.
— След…
— Мне была дана инструкция передать вам, что вы должны немедленно связаться с центром.
Вайт бросил трубку.
Этот идиот Томпсон — парень, которого Вайт разыскивал каждую минуту в течение последних трех месяцев, — выступал следующим, вываливая свой мусор.
Поднявшись, Вайт взял пистолет, поднялся наверх и быстро собрал чемодан. Конклав, конечно же, видел это, и он сомневался, что они воспримут все легко. Ситуция может и пустяковая, но это был провал. Даже он понимает…
Телефон зазвонил.
На этот раз он не стал отвечать.
Детектив Рамон Клементе появился на экране следующим:
— Я хотел бы персонально поблагодарить трансгенов из Терминал Сити, в особенности Макс…
— Геверу, — подсказал голос за камерой.
— Макс Геверу, — повторил Клементе, — которая лично, подвергая себя огромному риску, распутала это дело, и этим спасла много жизней. И теперь, когда убийца найден, и он оказался трансгеном, мисс Гевера не скрывает этот факт… она даже обратилась ко мне, в полицию.
Вайт, забирающий кое-какие вещи из стола, еле сдержался, чтобы не запустить книгой в экран.
— Поскольку полиция Сиэтла начала так называемую осаду Терминал Сити, я призываю армию: пересмотрите свои планы в отношении Терминал Сити. Эти люди — некоторые называют их фриками — не занимаются ничем, кроме защиты от ложных обвинений, и… даже, когда перед ними стояла масса проблем, они все еще пытались помочь полиции поймать серийного убийцу. Хочу добавить, что они помогли вычислить и опознать человека, который манипулировал убийцей, попытался создать стереотип трансгена как монстра, при этом эксплуатируя СМИ и общественность.
И куда же этот детективишка побежит после всего этого? Как же Вайт ненавидел это напыщенное ничтожество! Он взял пульт и выключил телевизор. Минутой позже он отъезжал от загородного дома, оставляя позади ложь, в которой он жил, как можно быстрее и отправляясь в сомнительное будущее.
На все телевизионные экраны в городе вернулся логотип потокового видео свободы и знакомый удивительно успокаивающий голос произнес:
— Ненависть одного человека и страх другого перед новым… иногда это все, что нужно, чтобы склонить чашу весов правосудия, пока они находятся в плохих руках. Мы надеемся, что те, кто принимает решения, прислушаются к нам. Мы надеемся, что они — в отличие от Эймса Вайта — не отвернутся от призывов тех, кто отличается от других. Пришло время остановить безумие и ненависть. Это было потоковое видео свободы.
В конце эфира, Макс выпроводила все кроме Джошуа, который оставался с Бобби, на кухню. Все молчали, тишина стелилась как туман, и все они хотели проникнуть за него и узнать, не пропадут ли их усилия даром.
Макс стояла, обняв себя руками, Логан был рядом, его лицо было непроницаемым. Алек и трое представителей закона сидели за столом, где осталась Чудачка Синди, которая очевидно все еще опасалась приближаться к костюму из человеческой кожи, который она помогла заполучить. Скетчи расхаживал по периметру, он один казался счастливым, заполучив работу настоящего репортера.
Наконец телефон Клементе зазвонил, и он ответил так быстро, что это было почти смешно.
— Клементе.
Макс могла слышать только часть разговора и смотреть на угрумое выражение лица детектива.
— Да?
Пауза.
— Сделали?
Еще пауза.
— Правда?.. Спасибо.
Клементе отключился, встал и вздохнул.
— Это был полковник Никерсон из Национальной Гвардии. Приказ на атаку отменен.
Комната наполнилась ликующими возгласами и аплодисментами, все стали обниматься друг с другом, кроме, конечно, Макс и Логана.
Она приблизилась к детективу.
— Ок, — сказала она. — Думаю, я доверяю вам.
Он усмехнулся.
— Наконец-то.
— Все здесь, Рамон, — сказала она, положив руку ему на плечо, — и всегда будут.
Клементе сел обратно за кухонный стол и еще раз выдохнул.
— Федералы рассматривают историю Келпи как предсмертную исповедь. — Он посмотрел на Готтлиба и Томпсона. — Никерсон сказал, что хочет видеть вас обоих, и они отправили агентов на поиски Вайта.
