Эдуард Успенский
Любимая девочка дяди Фёдора
Повесть-сказка
Глава первая
ПОЯВЛЕНИЕ ДЕВОЧКИ КАТИ
В Простоквашино лето пришло.
А так как про Простоквашино много в газетах писали и его много в кино показывали, Простоквашино стало модным курортом.
На берегу речки Простоквашино люди ставили машины, палатки, разводили костры.
Кот Матроскин все переживал:
— Мы сюда приехали, чтобы тихо на природе жить. А тут шумят сейчас больше, чем в городе. Если так дальше пойдет, нам снова придется в город переезжать. Летом в городе тише, наверное.
А Шарик ничего не переживал. Он со своим фоторужьем по всем интересным местам носился. Он все палатки оббегал, все дачи, все коттеджи и пляжи и приносил целые горы фотографий. Особенно у него хорошо природа получалась, пейзажи русские.
Однажды Матроскин решил:
— Что это его фотографии просто так пропадают? Надо наладить выпуск поздравительных открыток или календарей.
И он стал эти открытки и календари в сельской школьной типографии печатать и в местном ларьке продавать.
Раньше в этом ларьке была сапожная мастерская. Потом она сгорела. Потом там «Пиво-воды» разместились. Они тоже сгорели. Потом, в самое бедное время, в нем сельсовет находился. И он, бедный, тоже сгорел. Потом в ларьке клуб был для молодежи. Вы будете смеяться, но и клуб сгорел.
И вот кот Матроскин взял в аренду эту горящую точку.
Качество его было не самое лучшее, но все люди открытки с удовольствием покупали.
Вместе с открытками Матроскин еще и сметану продавал, и молоко по утрам. Так что он был вполне преуспевающий новый сельский русский.
Шарик из фоторужья не мог людей фотографировать, они пугались. Поэтому он все больше природу запечатлевал.
Но иногда на его фотографиях и люди попадались. Одна фотография потрясла дядю Федора. Дядя Федор долго ее рассматривал.
Это была фотография незнакомой девочки. Ну совсем Барби! Хотя это была не Барби, а просто обыкновенная девочка Катя. Просто она приехала из Америки. Там ее папа работал — родной брат профессора Семина.
Дядя Федор так долго смотрел на фотографию, что кот Матроскин забеспокоился. Он говорит Шарику:
— Дядя Федор, кажется, влюбился. Мы его можем потерять. Только этого нам не хватало.
Шарик говорит:
— Подумаешь, влюбился! Если бы он заболел, мы бы могли его в больницу потерять. А так ничего с ним не случится.
Матроскин не согласен:
— Много ты понимаешь. Как начнет он с этой девочкой дружить. Будет с ней гулять, цветочки подносить, на тракторе кататься, про нас и забудет.
— Ну и пусть они дружат, — говорит Шарик. — Настоящая дружба еще никому не мешала.
— Да? — кричит Матроскин. — А как эта дружба в любовь перейдет! А как они женятся лет через десять. А как у них дети пойдут. Много у него времени для дружбы с тобой останется?
Такой перспективы даже Шарик испугался. И загрустил.
Как раз в это время дядя Федор стал одеваться на прогулку. Матроскин подумал: «Если он будет сильно наряжаться, умываться, причесываться, значит, влюбился. Если оденется кое-как, во все старое, значит, все в порядке. Можно не беспокоиться».
Дядя Федор и умылся, и причесался, и новую матроску надел. Совсем выставочным ребенком сделался. Значит, дела — хуже некуда.
Он вывел из сарая тр-тр Митю, накормил его вчерашним молочным супом с сегодняшним творогом и завел.
Матроскин подошел к дяде Федору и спрашивает:
— Далеко ли ты, дядя Федор, собрался?
Дядя Федор сказал первое, что в голову пришло:
— Рыбу ловить.
— Китов, что ли?
— Почему китов? Пескарей, плотву всякую, — говорит дядя Федор.
