состраданием, и Корали едва не разревелась.
Брюс молча тепло пожал ей руку. Его серьезное опечаленное лицо чуть снова не лишило ее сил.
— Как хорошо, что вы наконец приехали! — тихонько всхлипывала она. — Все это просто ужасно!
— Бедная девочка! — вздохнул Брюс.
— Дорогая сестренка! — нежно прошептал Дан. — Еще бы не ужасно. Но... как она? Хоть какая-то надежда есть?
— Пока ничего не известно. — Ее опять сотрясли рыдания. — Врач никого не пускает в комнату. Там с ним две медсестры.
— О! Наверняка они сделают все возможное! — с облегчением воскликнул Дан. — Мы всю дорогу за нее молились. Может быть, ты нам расскажешь, что здесь произошло? Или тебе сейчас слишком тяжело рассказывать?
— Нет, нет, — покачала головой Корали. — Лучше я все расскажу, все это не дает мне покоя, может быть, если я все расскажу, станет немного легче. А то я чувствую, что скоро взорвусь.
И она в отчаянии прижала ладони к вискам.
Дан взял ее под локоть, Брюс шел с другой стороны, и они все вместе пошли в холл, откуда было видно комнату, где все случилось.
Слезы катились у нее по щекам, она смертельно побледнела, глаза возбужденно блестели. Корали очень живо рассказала все, указывая, где стояла Лиза, где Динсмор, и как он целился в нее из пистолета, и где был Айвор с бокалом в руке, едва держась на ногах.
Дан отодвинул маленький столик, заставленный полупустыми бокалами, и они уселись на изящную яркую кушетку — Корали посередине, а Дан и Брюс — по сторонам от нее. Оба слушали с напряженным вниманием и сочувствием. Время от времени мимо двери проходил полицейский, потом вошел дворецкий и начал убирать оставшийся от разбежавшихся гостей беспорядок — ставить на место перевернутые столики, уносить подносы с бокалами и рюмками, собирать осколки. А трое друзей продолжали разговаривать тихими, приглушенными голосами. Смерть все еще витала в этом доме.
Через некоторое время к ним подошла сиделка.
— Операция закончена, — сообщила она. — Врач извлек пулю. Это было очень сложно. Пуля прошла совсем рядом с сердцем, но, слава богу, все обошлось. Пострадавшая отдыхает. Нет, она пока без сознания, и еще трудно сказать, выберется она или нет. Все решится в ближайшие несколько дней. Чудо, что она вообще не умерла сразу же. Врач сказал, что теперь вам нет смысла ждать, можете идти отдыхать, — сказала она, обращаясь к Корали. — Вам это сейчас очень нужно. Хотите, я помогу вам лечь?
— Нет, благодарю вас, — отказалась Корали. — Я не думаю, что смогу сейчас уснуть.
— А надо, — спокойно настаивала сиделка. — Вам еще понадобятся силы, у вас впереди тяжелые дни. Так что нечего засиживаться так поздно. Теперь вы знаете, что опасность миновала, операцию ваша мама перенесла хорошо. Пульс у нее даже лучше, чем мы рассчитывали, мы будем вести за ней постоянное наблюдение, можете не волноваться. А если будут какие-то новости, мы вас сразу же разбудим.
И она взглядом попросила поддержки у молодых людей. Дан тут же откликнулся.
— Конечно, Корали, тебе нужно поспать, давай иди к себе. Даже если ты не уснешь, отдохнешь немного, — серьезно сказал он. — А мы тут пока побудем, — добавил он.
— Вам тут тоже совершенно нечего делать, — строго возразила сиделка. — Здесь есть слуги, если что понадобится.
Дан посмотрел на нее и грустно улыбнулся.
— Надо сказать, у слуг тоже была нелегкая ночь. К тому же, — прибавил он, еще раз печально улыбнувшись, — пострадавшая — моя мать!
— Ах, простите! — Та сразу изменила тон. — Тогда, конечно, другое дело.
— Да, — кивнул Дан. — А теперь, Корали, иди к себе и отдыхай. Я здесь посижу до утра, потом пойду на работу. Но если будет нужно, разумеется, я отпрошусь и приеду.
— А если он не сможет приехать, — вмешался Брюс, — я буду здесь. Так что если тебе что-то понадобится, будет к кому обратиться.
— Как хорошо! — прошептала Корали, слабо улыбаясь дрожащими губами. — Спасибо вам! Мне будет не так одиноко и страшно, если со мной останется кто-то из вас.
Корали ушла к себе в комнату, а сиделка вернулась в спальню больной. Врач к тому времени уже уехал. Брюс с Даном расположились в большом зале, они выключили все лампы, и комнату освещал только свет лампочки из коридора.
Скорее всего, ни тот, ни другой не спал в эту ночь, по крайней мере, Дан лежал без сна и думал о своей красавице матери. Выживет ли она? И озарит ли ее когда-нибудь Господь Своим светом?
Корали тоже лежала в постели, глядя в потолок, и размышляла о том, сколько событий произошло за такой короткий промежуток времени. Она боялась погрузиться в сон. Она со страхом ждала утра — того, что оно может принести, хотя Динсмор Колетт был сейчас в тюремном госпитале, а другой ужасный человек, Айвор Кавано, — мертв. Дрожь прошла по ее спине, когда она вспомнила, как он лежал там, в комнате.
Если Динсмор останется жив, наверняка его будут судить, и им всем придется выступать свидетелями. Впрочем, может быть, и нет. Она совсем не разбиралась в таких делах. Как все это страшно! Зачем Динсмору понадобилось стрелять в Лизу? Неужели он на самом деле был к ней так привязан, приревновал ее к Айвору, который так некстати оказался рядом? Нет, вряд ли. Зачем он вообще к ним пришел после стольких лет? Может быть, требовал у Лизы денег, а она сказала, что денег у нее нет? А денег у нее не было, потому что она, Корали, переложила их в другой банк. А если бы Лиза дала ему денег, может быть, ничего бы не случилось? Тогда, значит, Корали тоже виновата, и если Лиза умрет, то получится, что она косвенно причастна к этому?
Тут она вспомнила, что Брюс шепнул ей, когда она уходила спать, — Дан в это время расспрашивал сиделку о состоянии матери, — он быстро стиснул ее руку и сказал на ухо:
— Помни, Господь все это видит, Он обо всем знает и заботится о тебе каждую минуту. Помни, что Он всегда рядом с тобой, что ты не одна!
Ну что ж, раз так, она просто доверится Богу, передаст все в Его руки, будет уповать на Него. Что бы ни случилось завтра, все это произойдет по Его воле. Брюс недавно сам ей так сказал, но только теперь смысл этих слов полностью дошел до нее, и от этого Корали стало тепло и уютно, словно она снова услышала его голос, произносящий эти слова. Как хорошо иметь такого друга, как Брюс Карбери! Он всегда понимает, что ее тревожит и как ее утешить! А как здорово, когда есть такой брат, как Дан! А как замечательно, наверное, жить, если рядом такой отец, каким был ее папа!
И тут Корали озарила новая мысль: какое счастье иметь такого Бога, какого они имели, который любил ее, какая бы она ни была, что бы она ни сделала!
И от этой мысли ей стало так радостно, словно любящие руки обняли ее, и Корали погрузилась в сон.
Глава 19
Когда Корали проснулась утром, ее брат и его друг уже ушли. Перед уходом они поговорили с сиделкой и выяснили, что Лизе, по крайней мере, не стало хуже. Они на всякий случай оставили свои телефоны, чтобы можно было с ними связаться немедленно, и пообещали вернуться, как только уладят дела на работе.
Корали чувствовала себя разбитой. Бледная, с темными кругами вокруг глаз, она пошла в комнату, где вчера все случилось. Когда она проснулась, ей даже было трудно поверить, что весь этот кошмар произошел на самом деле, а не приснился, но когда в коридоре встретила сиделку и та рассказала ей о состоянии Лизы, в памяти Корали снова встала вчерашняя картина. Только сейчас она начала припоминать мелкие подробности, которые вчера ночью ускользнули от нее. Она могла легко представить, где сидели все участники трагедии перед тем, как она подбежала к дверям, вздрогнула, отвернулась и закрыла глаза рукой, отчетливо опять вспомнив, как валялся вчера на полу Айвор. Какой ужас! Произошло убийство прямо у нее на глазах! Конечно, она его недолюбливала, даже побаивалась, но никогда, никогда она не желала
