А напоследок Глеб запускал модель сокола которая, для отпугивания тех же ворон облетала весь аэродром и приземлялась на специальную асфальтовую дорожку рядом с домиком орнитолога.
В заключение, в доказательство того что не все птицы опасны для летательных аппаратов, Глеб рассказывал о своих подопечных, демонстрируя чудесные фотографии и качественные записи песен пернатых.
Тем временем дела у завода пошли в гору. Индия сделала многомиллионный заказ на партию изделий четвертого поколения. На предприятии всем прибавили зарплату.
А Глебу, в качестве поощрения передали в безвозмездное личное пользование уазик-«буханку». И он понял, что мечта о синем каменном дрозде наконец-то скоро осуществится. Для этого надо было только переоборудовать автомобиль.
И Глеб, не забывая о своих обязанностях главного аэродромного пугала, приступил к делу. Со стороны ничего не было заметно. Военный орнитолог по-прежнему летом — в зеленом камуфляжном костюме, а зимой — в белоснежном, обходил заповедную территорию, устанавливая новые отпугивающие приборы и запуская механического сокола.
В научных сборниках по-прежнему появлялись статьи Глеба о жизни птиц на вверенном ему объекте. В птицеловном сообществе он стал признанным мэтром и посвящал новичков в таинства содержания овсянок, славок, дроздов и мучных червяков, в секреты работы с лучками, тайниками и западнями.
Но, это была так сказать, вершина айсберга. Ее подводной частью была «буханка».
Дотошный Глеб сначала разобрал машину и обнаружил несколько дефектов мотора, подвески и электрооборудования, которые за определенную мзду устранили приглашенные Глебом специалисты, найденные им в заводских курилках.
После этого Глеб сам перекрасил машину, взяв за образец рисунок на ткани своего летнего камуфляжного костюма.
Потом он полностью освободил салон, ликвидировав все сиденья, полки, напольные сундучки и настенные шкафчики, которые входили в комплект военного уазика.
Затем птицелов загнал машину под навес и, казалось, потерял к ней интерес. Но это только казалось. Глеб по-прежнему готовился к экспедиции. Сидя за письменным столом, он тщательно рассчитывал каждую мелочь: где в салоне должна располагаться складная кровать, где надо прикрепить стол, где будет находиться шкафчик для посуды (Глеб спроектировал в нем и особые крепежи, чтобы чашки, ложки, тарелки, кастрюли и сковородки не гремели при езде по бездорожью).
Были предусмотрены также места для емкости с недельным запасом воды, нескольких запасных канистр с бензином (неизвестно, что может случиться в пути), рундуков для снаряжения, портативной душевой установки и газовой плитки с запасом баллонов. Не была забыта и подставка для ящика с мучными червями.
На почетном месте, в «красном углу» салона, под потолком Глеб предполагал прикрепить клетку для трофея.
Глеб долго не мог найти место для громоздкой «Кометы», да еще много времени ушло на разработку гасящего толчки контейнера, куда Глеб предполагал поместить фотоаппаратуру.
Скрупулезный Глеб возился с машиной больше года. Однажды в субботу, полностью загрузив машину всем необходимым, орнитолог прокатился по проселочным дорогам в окрестностях города. Из поездки он вернулся разочарованным: посуда в шкафчике на ухабах все-таки позвякивала, резиновая прокладка в крышке фляги с недельным запасом воды оказалась с дефектом, и пол салона был залит, крепеж для газовых баллонов ослаб, и один из них катался по полу, мучные черви где-то нашли щель и расползлись, а «Комета» после очередного ухаба перестала работать. Оказалось, что большинство из этих дефектов можно было устранить быстро. Только вот «Комету» пришлось долго ремонтировать.
И Глеб продолжал ходовые испытания своей машины.
В выходные дни он в одиночку колесил на своей «буханке» по области, выбирая для остановки берега рек, пойменные луга, таежные дебри и горные тундры.
Глеб в понравившемся месте устраивал стоянку, осматривал окрестности, расставлял лучки (к тому времени снабженные миниатюрными, собственноручно собранными радиопередатчиками), а сам возвращался в «буханку». Там птицелов включал радиоприемник, настроенный на частоту своих ловушек, доставал газовую плитку, чайник и, в ожидании пока вскипит вода, слушал тишину, приправленную в зависимости от обстоятельств комариным писком, шумом реки, завыванием ветра в кустах кедрового стланика или неприправленную ничем.
Глеб сидел за уютным столом, пил чай, смотрел на панель радиоприемника, где должна была зажечься лампочка, дублирующая звуковой сигнал (и цвет лампочки, и тональность звука для каждого лучка были особенные), и предвкушал, что скоро он вот так же будет сидеть на побережье Японского моря и так же ждать, когда хор звуковых индикаторов и танец разноцветных светлячков сообщат ему, что сразу в нескоро ловушек наконец-то попались драгоценные трофеи.
Наконец «буханка» была доведена до безотказности автомата Калашникова.
Глеб, убедившись в этом, забрался на антресоли и достал карту Приморья. Это была очень подробная карта Генерального штаба, подаренная Глебу одним специалистом по гидравлике.
Глеб долго работал с картой и, наконец, вычертил на ней три основных маршрута к берегам Японского моря и три запасных — к Татарскому проливу — в места, где на скалистых побережьях жили синие каменные дрозды.
Все было готово к экспедиции. Но тут Глеб женился. Вернее, его женили. Глеб, прекрасно знакомый с различными ловушками на пернатых, не сумел рассмотреть элементарного силка на человека.
Заметившая его особа (а это произошло на какой-то корпоративной вечеринке, куда Глеб с большой неохотой пошел) навела о нем справки, выяснила, что он порядочный, не пьющий, не охотник, не рыбак и начальство его ценит. И хотя должность у него не престижная, а связанная с какими-то птичками, но зарплату он получал не меньшую, чем другие инженеры. О прочных связях с летчиками, обкатывающими «изделия» завода, Ира (именно так звали будущую нареченную военного орнитолога), уже не мечтала (хотя и делала неоднократные попытки связаться хоть с одним из них официально).
Однако было одно препятствие: птицелов не обращал внимания на особ женского пола, все время думая только о пернатых.
Целеустремленная Ира размышляла над этой проблемой недолго. Она была умной девушкой и догадывалась, что обычные женские уловки на Глеба не подействуют. Ира не стала, как сделали бы другие женщины, затеявшие такое предприятие, садиться на диету, подбирать облегающее платье, сооружать броскую прическу или наносить на лицо охотничью раскраску.
Вместо этого Ира сходила в зоомагазин и купила клетку с волнистым попугайчиком. А на следующий день подошла к будочке Глеба и попросила совета, как надо правильно содержать «эту птичку».
Глеб, патологически не переносивший попугаев, даже не взглянув на Иру (которая все-таки по этому случаю сделала неброский макияж), пробурчал, что попугая надо кормить овсом и просом, обеспечивать водой и держать подальше от сквозняков.
Так завершилось их первое свидание.
Ира, как только Глеб скрылся в своем домике, с омерзением вытряхнула попугая на волю, забросила клетку в бурьян и пошла к себе в отдел (она работала секретаршей у заместителя главного инженера, отзывчатого, но, к сожалению, безнадежно женатого).
К слову сказать, попугай не улетел далеко. Он поселился в соседней рощице, кормился вместе с воробьями у заводской столовой и в конце концов был замечен Глебом, пойман и принесен Дон Кихоту в надежде, что тот кому-нибудь пристроит птицу.
Случилось так, что вскоре у Дон Кихота встретились все трое — злосчастный попугайчик, Глеб и Ира, которая, разведав о посиделках у Птичьего Деда, решила брать Глеба там. Но перед этим она пошла в библиотеку и почти неделю штудировала там скучнейшие книги по орнитологии. И даже прочитала две статьи Глеба (что впоследствии и сыграло решающую роль).
