11 интимных вопросов. Секс большого города

свободы.

Мужчина ищет в женщине одновременно и идеальную любовницу, и друга. Любовница — существо с женскими мозгами, друг — с мужскими. «Заманухой» для него является, безусловно, сексуально- эротическая часть. Но когда он думает о перспективе, то, конечно, хочет жить с другом, соратником. «Как я выжил, будем знать только мы с тобой… Просто ты умела ждать, как никто другой». Ну не о любовнице же песня, прошу прощения…

И для мужчины это проблема: найти то и другое «в одном флаконе» — и любовницу, и друга. И женщины не понимают, что это необходимо — быть и тем и другим для своего мужчины. Они же у нас все в чувствах, в чувствах…

А мужчины — те и вовсе из-за хитросплетений женского поведения не могут разглядеть там главного. И частенько им нужно это показывать, причем очень подробно, детализируя и поясняя — и все на примерах.

«А сам-то не заметил! И вот никогда ведь не замечаешь!» Он сейчас вот эту истерику понаблюдал, и этого, поверь мне, вполне достаточно. Чтобы, понимаешь, забыть дорогу в эту лесную чащу. Спасибо… Все труды женские и заботы насмарку, коту под хвост.

Да, и еще женщины любят упаковать свой подарочек в банты разнообразные. А мужчина банты увидел, и спасибо, мы это не кушаем. Зачем вообще вся эта мишура? Если забота, то забота, если внимание, то внимание, если заинтересованность, то заинтересованность. А появляется ведь слишком большое количество дополнительных, совершенно лишних каких-то знаков, указаний, намеков, дополнений, которые просто перекрывают главную информацию — то, что на самом деле хотела сказать ему женщина.

— Не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, что делает женщина, чтобы показать своему молодому человеку, что у нее хороший вкус и чувство стиля?

— Одевается нормально! Чтобы ему не было стыдно привести ее в приличное место.

— Понятно… Шекия, чтобы показать своему молодому человеку, что у тебя есть стиль и вкус, надо зайти с ним — случайно — в магазин мужской одежды и одеть его так, чтобы ему самому понравилось. И вот тут ты увидишь, что значит, когда мужчина понял: у тебя хороший вкус и стиль. А вот подбирать помаду к цветочкам на туфлях — это лишние хлопоты. Останется незамеченным.

И, если уж пошел такой разговор, вот еще одна рекомендация… Чем дольше женщина может сохранить финансовую самостоятельность в отношениях с мужчиной, тем выгоднее это для нее. Самое ужасное для мужчины — быть «дырявым карманом». Нужно помнить про то, что вам однажды исполнится сорок. И в свой список «Почему я не хочу с ней жить» он обязательно вставит пункт «мною пользовались», «ей нужны только мои деньги».

Надо отдавать себе отчет в том, что мужчины, в целом, не идиоты и понимают, что, покупая что-то своей женщине, они не просто дарят подарок — они инвестируют. И они — хочешь не хочешь — будут ждать поступления дивидендов. Если эти траты начинаются еще до того, как запущен главный совместный инвестиционный проект, то мужчина автоматически станет в этом предприятии главным дольщиком со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому, если хочешь гармонии и надежности в отношениях, когда мужчина начнет тратить деньги, ты потрудись, пожалуйста, проконтролировать, чтобы он тратил их «на вас», а не «на тебя».

Но как «захомутать» мужчину, я никогда рассказывать не буду.

— А знаешь как?

— Ну разумеется.

…

Друг, называется, мог бы и рассказать. Я бы даже в книжку эту часть не включила, раз это такой секрет. Но с Курпатовым не поспоришь.

— Ты не возражаешь, если я закурю? — Андрей достает тонкие темно-коричневые сигариллы.

…

Через минуту я ловлю себя на мысли, что меня абсолютно не раздражают ни дым, ни запах сигарет. Признаюсь, я ярая противница курения и очень некомфортно чувствую себя, когда рядом курят. Интересно, это сигареты у Курпатова какие-то особенные или просто я воспринимаю все иначе, потому что он сам мне ужасно симпатичен? Мне кажется, ему будет приятно, если я скажу это вслух.

— …Но вообще зря ты, конечно, куришь, — добавляю я в конце своего монолога.

— Вот зачем ты сейчас об этом сказала? Ты же прекрасно понимаешь, что я не брошу курить после твоих слов и что я знаю о вреде курения все, что ты можешь мне сообщить. И много больше того… Тогда к чему эта бессмысленная дидактика? Вот любят женщины воспитывать мужчин, хоть что с ними делай — любят!

Ладно, у нас с тобой, во-первых, не те отношения, а во-вторых, я доктор и понимаю, что ты хотела мне всем этим сказать. А другой — который не доктор, он-то поймет?

— А что я хотела этим сказать? — кокетливо спрашиваю я.

— Ты хотела сказать: «Дорогой Курпатов, если ты заболеешь или умрешь — это ужасно! Очень хочется, чтобы ты был здоровым и жил долго, потому что ты замечательный. И вообще хочется сказать или сделать тебе что-нибудь хорошее». А что сказала? Что сделала? Ничего позитивного.

…

Ну прав он, конечно, этот доктор…

Да, мечтательно думаю я, если бы мы снимали фильм, а не писали книгу, то сейчас мы бы вместе со зрителями перенеслись в ресторан «Амадеус» на Суворовском.

Это было три года назад. Меня пригласил поужинать молодой хирург (где же мы с ним познакомились? A-а, в Москве: я спросила у него дорогу, и оказалось, что мы оба — из Питера).

Мы болтали обо всем. И вот он обронил, что не вставал на горные лыжи после того, как прошлой зимой получил травму: «Ничего особенного, но иногда побаливает».

И тут, естественно, я выступила: «Обязательно надо делать массажи. Может, остеопатия? И, конечно, нужно плавать, укреплять мышцы спины».

«Замечательно, когда журналистка учит хирурга, как ему лечить спину» — услышала я в ответ. Неблагодарный тип.

Так что вернемся в «Гоанат».

— Знаешь, женщин, которые не торопятся замуж, нередко упрекают в излишней разборчивости. Но как иначе? Почему умная, красивая, сильная и добившаяся очень многого женщина должна подарить себя черт знает кому?

— Здесь я согласен, только ты прими к сведению, пожалуйста, что чем дальше, тем этой героине с каждым годом все труднее и труднее будет выглядеть героической. Потому что чувство, которое должно ее захлестнуть, уже не сможет возникнуть. Давай не забывать о возрасте: чем старше мы становимся, тем меньше вероятность слепой любви, уничтожающей все рациональное. Да и потребность в ней меньше — в такую любовь уже попросту слабо верится. Взрослые люди мелодрамы смотрят, но то, что это только кино, понимают отчетливо. К тому же и наша личная организация становится сложнее и устойчивее, а потому ее готовность к самоуничтожению, к тому, чтобы сгореть или утонуть в любви, неуклонно снижается.

Если же я не слепну от любви, то начинаю внимательно рассматривать «объект», и еще тут всплывает в памяти весь прошлый опыт, которого к этому времени тоже немало накопилось, и он, как ты