потому что в следующее мгновение он языком раздвинул ей губы и по-хозяйски завладел ее ртом.
С этой ослепительной минуты и сама Анни, и вся ее жизнь круто изменились. Она это поняла сразу.
В конце концов, Рафаэль нехотя оторвался от нее и тихо выругался.
— Прости меня, Анни, — сказал он, отвернулся и большими шагами пошел прочь, оставив ее стоять чуть ли не с открытым от удивления ртом.
Ее рабство закончилось и, в то же время, только начиналось. Она вся дрожала и вновь и вновь вспоминала слова Рафаэля.
Когда Анни опять обрела способность двигаться, она пошла в дальний конец сада, закрывая рукой рот и тихо плача.
Кругом трепетали на легком ветерке красные розы, наполняя воздух сладким ароматом и зазывая пчел, как восточные наложницы, однако Анни было не до их бьющей в глаза красоты и не до их аромата.
Все смешалось в ее маленьком мирке после его поцелуя. Рафаэль всколыхнул в ней такие чувства, о которых она и не подозревала. Теперь она поняла, каково ей будет жить без него.
Несмотря на всю свою храбрость, Анни испугалась.
Найдя укромное местечко, где давно не подстригали траву, она бросилась на нее ничком и разрыдалась. Измученная икотой, она совсем обессилела, когда кто-то коснулся рукой ее плеча. Подняв голову, Анни увидела Люсиана.
Он поднял ее и нежно привлек к себе. Анни не сопротивлялась. В эту минуту ей было необходимо, чтобы кто-то о ней позаботился.
— Это из-за Рафаэля? — еле слышно спросил Люсиан, и в его ласковом голосе Анни уловила искреннюю заботу о себе. — Не трать понапрасну слезы, Анни, он того не стоит.
Анни прижалась лбом к плечу Люсиана, как если бы он был стеной или деревом. Хотя он уже успел сменить рубашку, от него все еще немножко пахло потом и его близость действовала на Анни успокаивающе.
Не сразу ей удалось обрести голос, но все-таки удалось, и она ответила вопросом на вопрос:
— Почему это ты думаешь, будто я плакала из-за твоего брата?
Люсиан хмыкнул и вновь обнял ее за плечи. Улыбка, правда, у него получилась жесткой, и он больше не действовал на Анни успокаивающе.
— Женщины всегда проливают из-за него слезы. Джорджиана, Фелиция и, Бог знает, сколько еще.
Анни судорожно проглотила слюну и сделала шаг назад. Имя Джорджианы сидело у нее в сердце как рыболовный крючок, но она к ней не ревновала.
— Он обожал Джорджиану, — шепотом проговорила Анни, стараясь, чтобы ее слова прозвучали твердо: — Это всем известно.
— О да, — с ненавистью произнес Люсиан. — Он и вправду обожал ее, только не думаю, чтобы он докладывал об этом своим любовницам.
Анни вывернулась из рук Люсиана. Любовь Рафаэля к Джорджиане уже стала легендой, и Анни не хотела ничего менять в этой легенде.
— Ты лжешь!
— Спроси Фелицию, — не стал спорить Люсиан. — Мисс Ковингтон скоро будет здесь… Даже и теперь она не смеет ослушаться Рафаэля.
Боль опять пронзила сердечко Анни, словно она налетела на одну из рапир, которые совсем недавно полыхали в руках Рафаэля и Люсиана.
Все же она заставила себя распрямить плечи, глубоко вдохнула воздух и высвободилась из объятий Люсиана. Глядя ему прямо в лицо, она проговорила:
— Конечно же, я ни о чем таком не буду спрашивать мисс Ковингтон. Ее отношения с принцем меня никоим образом не касаются.
Люсиан улыбался, но в его глазах ненависть сверкала, как сверкает на солнце сталь. Правда, он был настолько мил, что не напомнил Анни, как она лежала в траве и готова была выплакать себе глаза из-за Рафаэля.
— Жизнь — не сказка, Анни, — сказал он. — И мой брат, принц он или не принц, не прекрасный рыцарь на белом коне. Если ты позволишь себе любить его, то имей в виду, Анни, ты разрушишь свою жизнь.
Анни понимала, что Люсиан говорит правду, как бы жестоко это ни было, но увы, для нее это было слишком поздно. Она кивнула и отвернулась. Немного помедлив, Люсиан оставил ее одну.
Анни пересекала большую залу, торопясь умыться холодной водой и закрыться в своей комнате, пока ее опухшие и покрасневшие глаза не станут такими, как обычно, когда навстречу ей по главной лестнице сбежала Федра. Ее густые волосы летели следом, словно черный стяг.
— Он едет! — крикнула она, бросаясь обнимать подругу. — С северной башни видели его экипаж.
— Кто? — хмуро спросила Анни.
— Чандлер Хэзлетт, конечно же, — едва слышно пролепетала Федра. — Мой жених. Представляешь, он приехал из самой Америки, чтобы жениться на мне!
Анни все знала о мистере Хэзлетте, хотя ни разу его не видела. Так же как Рафаэль, он был дружен с ее родителями, к тому же, его отец был аристократом из Бавии, а мать когда-то — юной наследницей богатого состояния из Бостона. Теперь он владел сказочным богатством и ездил охотиться на тигров в Африку и на белых медведей в Арктику. На фотографии он выглядел довольно привлекательным мужчиной лет тридцати, то есть того самого возраста, когда, считается, настает пора обзаводиться собственным домом.
Анни незаметно вздохнула. Ужасно романтично!
Сколько раз в своей Академии святой Аспазии в Швейцарии девушки ночи напролет говорили о помолвке, которая случилась, когда принцесса была еще совсем малышкой, как они тогда мечтали, выдумывали, теоретизировали. Больше всего они любили говорить именно об этом, потому что свадьба казалась делом далеким и почти нереальным. Зато теперь Анни ощутила беспокойство за судьбу подруги.
В конце концов, Федра, в сущности, ни разу его не видела, если не считать самого раннего детства. А вдруг он подлец. Наверное, он играет, водится с низкими женщинами, может быть, даже пьет.
На секунду возбуждение покинуло Федру, и сомнения Анни словно отразились на ее прекрасном лице.
— А что, если я его не люблю? — прошептала Федра, хватая Анни за руки.
Анни вздохнула. Надо брать себя в руки. Кто-то из них двоих должен быть сильным.
— Если мистер Хэзлетт тебе не понравится, — рассудительно проговорила она, — тебе надо только сказать Рафаэлю, что ты не хочешь идти за него замуж. Я уверена, он немедленно сделает все, что надо.
Федра побелела, и ее карие глаза стали совсем круглыми.
— Ох, Анни, ты такая
Анни заставила себя улыбнуться, чтобы хоть немножко ободрить Федру.
— Не бойся, — сказала она. Этот день принес ей много разочарований, но ей все же пришлось собрать все свои силы, какие у нее еще оставались, чтобы утешить Федру. — Мистер Хэзлетт замечательный человек… Он должен быть таким. Я уверена, ты влюбишься в него с первого взгляда.
— А если нет? — со страхом переспросила Федра.
— Подумаем об этом в свое время, — рассудила Анни.
Как бы то ни было, она радовалась тому, что уж ее-то никому не обещали как дом или кусок земли, и приходила в ярость от одной мысли, что Рафаэль потребует от сестры невозможного ради своей проклятой чести.
