– А! – Она улыбнулась, показав зубы. – Нитроглицерин! Я уж думала, никто об этом и не вспомнит. – Она налила Конкэннону новую порцию виски. – Вчера один клиент искал человека, который согласился бы отвезти груз нитроглицерина на территорию чоктау. По последним сведениям, он задавал этот вопрос в нескольких барах Хоп-бульвара.
Конкэннон проглотил виски.
– Спасибо, Лили. Пойду его поищу.
– Ты вернешься?
Он колебался лишь одно мгновение, но Лили успела это заметить.
– Да, – сказал он, – Потом. Как обычно…
Хоп-бульвар был тем дном, на которое люди опускались после долгого падения. Здесь человека могли убить за золотой зуб или за перстень с цветным камешком, а то и вовсе из-за пустяка. На улицах теснились крохотные забегаловки и грязные деревянные лачуги. Конкэннон зашел в потрепанную палатку у железнодорожного полотна, на которой красовалась вывеска: «Кафе «Париж».
– Я ищу человека, которому нужен перевозчик нитроглицерина, – сказал он бармену.
Бармен присмотрелся к его дорогому костюму и машинально полез под прилавок за бутылкой приличного зелья. Один из двух сидевших в кафе посетителей подошел к Конкэннону. Это был загорелый человек с серыми глазами, одетый в куртку из волчьей шкуры и обутый в шнурованные сапоги.
– Меня зовут Сэм Спир. Но что-то вы не похожи на перевозчика нитрашки.
– Да, не похож. Но я хотел бы с вами побеседовать, если у вас найдется время.
Человек равнодушно пожал плечами.
– Рано или поздно сюда заявится какой-нибудь забулдыга и начнет говорить, что жизнь не стоит ломаного гроша. Я докажу ему, что он ничего не потеряет, если возьмется перевезти мой груз на землю чоктау. Если взорвется – ему ведь это безразлично! А не взорвется – заработает денег и сможет начать новую жизнь.
Он вяло улыбнулся.
– Но сейчас еще рано. Пьяницы обычно впадают в уныние к двум-трем часам ночи. Вот тогда я и найду своего работничка. – Он смерил Конкэннона проницательным взглядом. – Если у вас есть чем заплатить за виски, то у меня найдется время на разговор.
Конкэннон купил одну из бутылок и поставил ее на стол. Надпись на этикетке гласила: «Кентуккийский бурбон. Выдержан четыре года в дубовых бочонках». Конкэннон знал, что на самом деле это был чистый спирт, заправленный красным перцем и подкрашенный табаком: так называемое контрабандное виски. Бочонок такого напитка мог истребить больше индейцев, чем целый кавалерийский полк.
Конкэннон из вежливости налил себе немного, но пить не стал.
– Сколько, по-вашему, бурильщиков на территории? – спросил он беспечно.
Спир проглотил отраву, не моргнув глазом.
– Смотря каких. Вас интересуют знатоки своего дела или ребята вроде тех, с которыми почти всегда приходится общаться: пьяницы и недоумки?
– Меня интересуют люди, которые досконально знают взрывчатые вещества.
Спир пожал плечами:
– Таких можно пересчитать по пальцам. Эл Гэтли – но сейчас он где-то в Пенсильвании на разведке скважин. Джек Сьюэлл и Эйб Картер работают на земле чероки. Чарли Баквайт – тот решил попытать счастья на территории криков. Вот и все. – Он немного подумал и добавил: – Есть еще Эйб Миллер – лучший из всех, но я не знаю, где он сейчас…
Конкэннон выпрямился.
– Что вы имеете в виду?
– Я не знаю, где он, и что тут непонятного? Месяц или полтора назад я хотел его нанять, но он сказал, что занят. Кто-то, мол, с ним уже договорился…
– Он сказал, кто именно?
– Может, и сказал, я уже не помню. Спир налил себе новую порцию «виски».
– А где вы с Миллером встречались?
– Да здесь, в Оклахома-Сити. Я покупал инструменты и случайно повстречал его на Бродвее. В районе Бэттл-роуд.
– Как по-вашему, где бы я мог его найти?
Спир покачал головой:
– Трудно сказать. Такие уж люди эти взрывники: сегодня здесь, завтра там. Но насчет Эйба я точно знаю одно: он там, где много платят.
– Потому что он лучше других?
– И поэтому тоже. Но главным образом потому, что обожает деньги… Впрочем, в этом ничего плохого нет.
– А где нынче больше всего платят?
Спир так смаковал жидкий яд из своего стакана, точно это был божественный нектар.
