ювелирные изделия из золота, серебра и самоцветов. А стеклянная имитация драгоценных камней, особенно изумруда, была доведена до совершенства. Художественная резьба по камню: по сиениту, граниту и базальту — в Древнем Египте была широко распространена и считалась не высоким искусством, а обычным ремеслом. В бездну времен уходили чудесные творения египтян.
Его ученые обладали основательными знаниями в астрономии и математике, физике и химии, медицине и биологии. Были древние египтяне и искусными мореходами. В Египте, как она была уверена, впервые культивировались виноградарство и виноделие. Также было присуще древним египтянам умение изготовлять плотные и тонкие ткани. Она вспомнила, что фараон подарил Иосифу одежду из тонкого полотна, золотую цепь и много других изящных и красивых вещей. Египетское полотно имело в мире высокую репутацию. В это полотно пеленали умерших фараонов и знатных египтян, и оно прекрасно сохранилось по сей день.
Много тысячелетий назад на этой земле был заложен фундамент для постоянно строящегося здания науки. Все достижения египтян были незначительной, видимой невооруженным глазом частью огромного культурного мира древности. Этот мир был непосредственно связан, по ее мнению, с опустившейся на морское дно Атлантидой. Чтобы увидеть большее, следовало обрести другое, безграничное зрение. Но как этого достичь, она тогда еще не знала. Египетская земля предстала перед ней как обиталище тайны. Одно было ясно: основой высочайшей цивилизации египтян являлась религия. В величайшей тайне в храмах изучали магию, с помощью которой познавали оккультные силы природы и осуществлялись во время мистерий чудесные исцеления.
Как она верила в предание об Атлантиде! Как она хотела обнаружить тайные летописи древних мудрецов! Блаватская слышала, что существует ключевой камень, весь испещренный священными непроизносимыми буквами. Этот камень использовался древними строителями как высшая точка крыши, имеющей вид арки. Об этом ключевом камне, на котором каждая из девяти букв представляла одно из божественных имен, начертанных знаками-эмблемами, знали первые франкмасоны. Они по атрибутам обозначенных на камне богов опознавали принадлежность каждого из масонов к тому или иному братству. Об этой тайне ей поведал князь Александр Голицын.
Блаватская уже знала, что многие ключи к библейским чудесам древности и к известным феноменам современности, к нераскрытым проявлениям человеческой психологии и физиологии находятся в руках «посвященных», членов тайных масонских братств. Она поставила цель потратить жизнь на раскрытие этих тщательно оберегаемых тайн, сделать все от нее зависящее, чтобы тайное эзотерическое знание стало доступно людям. Может быть, мудрецы древности также стремились к этому, но обстоятельства жизни не позволяли обнародовать им великие открытия. Иисус Христос был, вероятно, первым, кто решился на подобный шаг, за что его и распяли.
Блаватская верила в Христа безличного, но не в Иисуса из Назарета. Для нее Кришна или Будда был тот же Христос. Она считала, что христианское учение перековеркано и грубо материализовано церковью. Блаватская поверила в безличный божественный Принцип, в то, что древние гностики звали Христос, — «проявленный свет», а не «помазанный», как перевели это слово, существовавшее тысячи лет у язычников, греческие отцы церкви, отождествив его с еврейским словом «мессия». Блаватская впервые усомнилась в церковных догматах и учениях. Спустя много лет она назовет их страшнейшей материализацией духа.
Для Блаватской творческие результаты путешествия по Египту обнаружились не сразу. Потребовалось время, почти двадцать шесть лет, чтобы образ древнеегипетской богини плодородия, воды и ветра Изиды, символ женственности и семейной верности, совместился с христианским образом Девы Марии. Это произошло в ее фундаментальном труде «Разоблаченная Изида», в котором излагались основные принципы теософского учения и утверждался культ Майтреи — будды грядущего исторического цикла.
Девятнадцатилетней Лоло тогда вряд ли было по силам сочинить что-либо подобное. Для этого требовалась незаурядная эрудиция, осмысление, как сейчас сказали бы, огромного количества культурной информации.
Она с удовольствием путешествовала по Востоку с графиней Киселевой, которая знала, разумеется, кто такая Изида, и рассказала Блаватской немало об этой древнеегипетской богине, совершенно искренне при этом сокрушаясь, что старые времена, когда фараоны и мудрецы ладили друг с другом, безвозвратно прошли.
В Каире Блаватская познакомилась с Альбертом Лейтоном Роусоном, американским художником, начинающим арабистом и любознательным путешественником. Знакомство с этим молодым человеком стало для нее важным событием, окончательно привязало к миру иллюзий. С его помощью она пристрастилась к гашишу.
Князь Александр Голицын как будто навеки исчез, растаял в неизвестности. О нем не было ни слуху ни духу. И это при том, что их, казалось, объединяли одни понятия, одни стремления, одна тайна — Атлантида. Люди неожиданно встречаются и так же неожиданно расстаются. К этому надо было привыкнуть. Таков, вероятно, закон человеческой жизни, и ничего с этим нельзя поделать.
Встреча с Альбертом Лейтоном Роусоном была очень кстати. В какой-то мере он заменил исчезнувшего Александра Голицына: его тоже интересовала восточная мистика и тайна исчезнувшей Атлантиды.
Сильное влечение к духовной деятельности до такой степени захватило ее, что Блаватская объявила графине Киселевой и Роусону о своем предназначении — разомкнуть до космических далей узкие рамки, в которых существует человечество. Она собиралась своей славой превзойти строителя Великой пирамиды Хеопса.
Естественно, ее друзья сочли эти заявления более чем самонадеянными — безосновательными и хвастливыми. Блаватская была уверена в себе и знала главное направление своей деятельности — попытаться соединить иллюзию и реальность. Это и был прорыв в запредельное и необъяснимое.
Однажды в душную каирскую ночь ей приснился кошмар, будто дьявол ввел в заблуждение ее чувство неосознанной силы. Он превратил ее в смерч, и она вздымала морские волны, топила суда, крушила людские жилища, сносила горы и подрезала под корень вековые сосны, и они ложились на землю, как ровно скошенная трава. Стон и рев стоял в мире.
Дьявол убеждал ее в том, что ничтожней человеческих тварей нет ничего на свете. Он безраздельно овладел ее доверчивой душой. Она проснулась в холодном поту. Египет вдруг напугал ее спонтанно возникающими миражами.
Блаватская уехала в Париж.
В Париже Блаватская встретилась с еще одной высокопоставленной дамой из России — своей крестной матерью — княгиней Багратион-Мухранской, которая принадлежала к древнейшей царской династии Багратидов.
Там же, в Париже, она обратила на себя внимание месмеристов, последователей знаменитого чудотворца Месмера, с которого начинается история животного магнетизма и гипноза и который умер в Германии в 1815 году в возрасте восьмидесяти лет. Его жизнь знала великие триумфы, однако он закончил се в почти полном забвении. Обычная судьба тех, кто уповает на счастливую звезду и полагается на три ненадежных подспорья — на время всеобщего умопомешательства, на благоприятный случай и на собственную дерзость.
В Европе и до Месмера встречались люди с резкими демоническими чертами лица и блестящими искристыми глазами, которые силой внушения прилежно творили чудеса. При помощи магических заклинаний и лунного света они исцеляли больных и возбуждали в обществе ажиотаж. Так, граф Калиостро околдовал чуть ли не всю Европу, а швед Сведенборг погрузил ее в мистический транс.
Через несколько лет Елена Петровна скажет, что медиумство — это несчастье, болезнь. Безопаснее человеку со слабой волей, предупреждала она, попасть в общество воров, пьяниц и мошенников, чем сделаться центром или постоялым двором для кикимор, которых называют громким именем духов и поэтизируют.
Отец Елены Петровны, Петр Алексеевич Ган, не забывал блудную дочь. Он по мере сил и возможностей оказывал ей из России постоянное вспомоществование. А как же иначе? В душе он гордился
