таинственную глубину и снова спряталась под огненно-рыжим шелковым покрывалом. Аргус сжал ладонями тугие стройные бедра и заставил ритмично двигаться, повторяя и усиливая каждый подъем и каждое падение. Вершина оказалась совсем близко — вдохновенная, светлая, сияющая мириадами ярких искр.
Наконец Лорелей доверчиво сникла, все еще слегка вздрагивая от только что познанного блаженства. Вздохнула и с сожалением позволила Аргусу освободиться. Что ж, у мудрой природы свои законы: если бы счастливая усталость не руководила действиями влюбленных и время от времени не прерывала удовольствия, человечество вряд ли сумело бы пойти по пути прогресса.
Аргус прижал невесту к груди, с радостью почувствовал тепло разгоряченного недавней страстью тела и нежно провел ладонью по спине. И все же разум напомнил, что главный вопрос все еще оставался без ответа.
— Лорелей, ты до сих пор не дала согласия выйти за меня замуж.
— Сначала надо хорошенько взвесить все «за» и «против». — Она немного приподнялась и заглянула ему в лицо. — Первое: ты любишь меня, а я люблю тебя.
Блеск глаз подсказал, что сообщение порадовало.
— Что ж, неплохой повод вместе отправиться к алтарю.
— Особенно если учесть, что несколько минут назад мы доказали, что сгораем от страсти.
— Было бы неплохо доказать то же самое на удобной постели.
— Второе: ты обещал хранить верность. Я тоже готова оставаться верной.
Аргус что-то недовольно проворчал. О других вариантах даже думать не хотелось. Лорелей должна принадлежать ему, и лишь ему, — не только телом, но и душой, помыслами, взглядами. И впредь никаких непристойных разговоров с необузданной, своенравной Олимпией!
— Да, мы будем хранить старомодную верность друг другу.
— И родим детей, правда? Хочешь, чтобы у нас были дети?
— Обязательно. Но огромного выводка я не потребую. Сама решишь, когда остановиться.
— Как мило! Но учти: тебе придется объяснить, что необходимо делать, чтобы иметь ровно столько малышей, сколько захочется. Как только первая парочка появится на свет, сразу и начнешь.
Аргус недоуменно вскинул брови и, не выпуская любимую из объятий, сел.
— Прости, что ты сказала?
Лорелей со смехом взъерошила его и без того растрепанные волосы. Ах, до чего же забавным, очаровательно растерянным он сейчас выглядел! Она поцеловала его в губы и пояснила:
— Через восемь месяцев, а может, и меньше, у нас родятся дети. Заметь, именно дети, а не ребенок! Да-да, я собираюсь подарить тебе близнецов.
Некоторое время Аргус озадаченно молчал, а потом встал и начал собирать разбросанную одежду.
— И при этом ты позволяешь любить себя здесь, на земле, с откровенной грубой страстью?
— Да я и сама не слишком с тобой нежничала.
— Небольшая разница все-таки присутствует: не я ношу под сердцем сразу двоих.
Аргус нахмурился и, несмотря на недовольство любимой, принялся ее одевать.
— А откуда тебе известно, что будет двойня?
— Дариус и Олуэн сообщили.
Пока Аргус неловко боролся с ее платьем, Лорелей рассказала о коллекции камней, синем чемодане с красной надписью и чердаке.
— Разве ты не рад?
— И когда же, позволь уточнить, ты собралась поставить меня в известность?
— А о чем, по-твоему, я беседовала с малиновкой? Сама только что узнала и пыталась решить, что делать дальше.
— Например, застрелить меня.
Лорелей ласково поцеловала его в щеку.
— Разве мы не выяснили, почему я об этом думала? И почему сомневалась, имеет ли смысл выходить за тебя замуж?
— О Господи! Неужели я получил бы отказ, если б не сумел найти нужных слов?
— Вполне возможно. Но все-таки хочется верить, что рано или поздно тебя бы осенило. Право, милый, ни к чему обсуждать, как бы я могла поступить, если… сама не знаю, на какой бы шаг отважилась, и очень рада, что избавлена от унизительной необходимости принимать решение. Знаю одно: я всегда хотела, чтобы у моих будущих детей был отец, причем любящий, а не тот, которого привели к алтарю за ухо или, не дай Бог, под дулом пистолета. Как, по-твоему, такой человек есть?
— Не сомневайся. — Нежным долгим поцелуем Аргус постарался выразить любовь и радость в предвкушении счастливого отцовства. — Да, милая, я с тобой, рядом.
— Тогда что же мы сидим здесь одетыми?
Аргус рассмеялся:
— Честно говоря, думал, что было бы неплохо объявить о помолвке и принять поздравления.
— Успеем. Никто никуда не убежит. А я не видела тебя целый месяц.
— Ах, дорогая, с какой радостью я снова заключил бы тебя в объятия! — Сэр Уэрлок встал и бережно поднял невесту. — И все же время не терпит: уверен, что тянуть со свадьбой не стоит.
Лорелей очень не хотелось покидать уютный, тихий яблоневый сад. Как только домашние узнают о помолвке, от суеты уже не спрячешься. И все-таки Аргус прав: свадьба должна состояться как можно скорее. А потому мисс Сандан подала жениху руку и вместе с ним пошла к главному дому. И правильно сделала: все многочисленные родственники — и обитатели Санданмора, и гости, уже тоже успевшие стать постоянными жителями, — собрались в просторном холле и с радостным нетерпением ожидали торжественной минуты. Лорелей рассмеялась от счастья: их с Аргусом ждала жизнь, полная семейного тепла и искренней заботы. Среди нескончаемых поздравлений, объятий и пожеланий она поймала взгляд любимого и шутливо подмигнула, а в ответ получила гордую, сияющую улыбку.
Когда первое, самое бурное волнение немного улеглось, жениху и невесте удалось на минуту уединиться.
— Складывается впечатление, что в ближайшие три недели меня к тебе и близко не подпустят, — сокрушенно пожаловался Аргус.
Лорелей привстала на цыпочки и быстро, украдкой поцеловала любимого.
— Но зато потом мы будем принадлежать друг другу. Разве это не чудесно?
Сэр Уэрлок посмотрел в светящееся от счастья лицо Лорелей и улыбнулся широко и открыто, не скрывая переполнявшего душу восторга.
— Да, любовь моя. Чудесно.
Эпилог
— Я рада тебя видеть, Макс.
Дворецкий подошел к Лорелей, внимательно посмотрел на малыша, которого рыжеволосая красавица держала на руках, и нежно провел ладонью по черным как смоль кудрям. Та же процедура повторилась и со вторым ребенком: его держала симпатичная полная нянюшка.
— Миледи. Сэр, — с церемонным поклоном поздоровался Макс, посмотрел на Лорелей и одобрительно кивнул: — Отличная работа, миледи. Браво!
Лорелей взглянула на мужа и просияла счастливой улыбкой. Всю дорогу она заметно нервничала, а почему — Аргус понять не мог. С тех пор как близнецы появились на свет, герцог писал почти ежедневно и в каждом письме спрашивал, когда же, наконец, сможет познакомиться с новорожденными внуками. Трудно было представить, что жена опасалась разочарования. Но сейчас многое прояснилось. Лорелей боялась не отца: в его безоговорочной любви и абсолютном понимании она не сомневалась. В глубине души миссис
