— О, — воскликнула миссис Ярдли, — я вижу, эта девочка-весна привлекает внимание парня.
Кэмерон широко раскрыл глаза и нахмурился, увидев, как граф держит за руки Эйнсли, пытаясь точнее направлять ее удар. Инструктировать ее не было никакой нужды, потому что Эйнсли уже заработала несколько очков своими точными ударами.
— Это скорее осень, — пробурчал Кэмерон.
Листва на деревьях в парке, среди которых выделялись темно-зеленые сосны, раскрасилась в желтые и красные цвета.
— Но вид прекрасной дамы всегда предвещает весну в сердце.
— Я хочу сказать, что для меня это — осень. — Кэмерон видел, как Эйнсли наклонилась, чтобы прицелиться и ударить молотком по шару. Даже вид ее рук, крепко державших молоток, вызывал у него головокружение.
— Чепуха. Вы прожили лишь половину того, что прожила я, и следующая половина вашей жизни — это еще очень много. У миссис Дуглас был очень странный брак. Джону Дугласу уже перевалило за пятьдесят, а ей едва исполнилось восемнадцать. Я думаю, это семейное соглашение, но не могу понять, какова была его цель. Дуглас был небогат, он оставил Эйнсли практически в нищете. Бедняжка. Все это я рассказываю вам, лорд Кэмерон, не просто так.
Ну да, она заметила его пристальный интерес к Эйнсли Дуглас. Черт, скоро все гости заметят это — нужно держать себя в руках.
— Она молода, — ответил Кэмерон, — может выйти замуж еще раз.
— Ваша правда, она молода и все еще довольно миловидна, но почти нет возможности общения. Ее величество все время держит миссис Дуглас при себе, она стала ее любимицей, а миссис Дуглас нужны средства на жизнь, которые и дают ей место рядом с королевой. Старший брат Эйнсли помогает ей, но у него своя семья, и Эйнсли чувствует себя стесненно, проживая у него в доме в задней комнате. Мать Эйнсли была одной из фавориток королевы, но потеряла ее расположение, когда вступила в неравный брак. Мистер Макбрайд оказался не тем, за кого королева хотела выдать бедняжку Джанетт. Но все это было мгновенно забыто, как только королева увидела Эйнсли. Эйнсли очаровала ее, и королева настояла, чтобы она осталась при ее дворе. Это место ей поистине послал Бог. Брат Эйнсли — добрый человек, но она полностью от него зависела. И конечно, она приняла предложение ее величества.
Так вот почему Эйнсли так настойчиво пыталась вырвать постыдное письмо из лап злого лорда Кэмерона. Она боялась, как бы он не показал его кому-нибудь. Эйнсли не могла позволить себе потерять место при дворе.
— Вот почему во время сезона бедняжку никогда не видно, — продолжала миссис Ярдли. — Да и в другое время тоже, коли уж на то пошло. Королеве нравится держать ее при себе. Когда Эйнсли дают день отдыха, у нее уже нет сил, чтобы участвовать в светской жизни. Короткие выходные дни она проводит с братом. Добрые люди, как я уже говорила, но скучные. Семейные ужины и чтение книг вслух. Игра на пианино, но это если у них легкомысленный настрой. Патрик и его жена склонны к чрезмерной опеке и всегда были такими, но, с другой стороны, Патрик с Роной вырастили Эйнсли и трех ее братьев, когда умерли их родители. Я рада, что Изабелла время от времени хотя бы на недельку выдергивает Эйнсли из привычного круга. — Кэмерон почувствовал, что миссис Ярдли внимательно смотрит на него своими добрыми глазами. — Вы слушаете меня, милорд? Знаете, я ведь болтаю не для того, чтобы занять время.
— Да, слушаю, — не отрывая глаз от Эйнсли, ответил Кэмерон. Он видел, как она наклонила голову к графу, — очевидно, они обсуждали следующий удар.
— Я же не родилась сразу старой, милорд. И знаю, когда мужчина хочет женщину. И вы вовсе не чудовище, несмотря на репутацию, которую вы стараетесь поддерживать. Эйнсли, бедной девочке, необходимо немного волнения в жизни. Она была очень веселой молодой женщиной, и вот внезапно ей пришлось впрягаться в нудную, монотонную работу.
Но сейчас непохоже было, чтобы она выполняла нудную работу. Эйнсли смеялась, ее смех бисером рассыпался по зеленой лужайке. Ее улыбка целиком и полностью предназначалась графу, и внутри у Кэмерона шевельнулось что-то опасное.
— Простите меня, милорд, — произнесла миссис Ярдли, — тут в эти дни у меня нет никаких особенных дел, и я просто наблюдаю за окружающими. У меня действительно большой опыт в том, что касается подбора пар: кто кому подходит. Почему бы вам не жениться? Что еще вы намерены делать в отведенный вам жизненный срок?
— Думаю, все то, что я делаю сейчас. — Кэмерон потер верхнюю губу, увидев, как Эйнсли в знак похвалы похлопала графа по плечу. — Лошади отнимают много времени, а календарь скачек расписан на целый год.
— Да, я слышала. Но счастье — это нечто другое. Чтобы добиться его, стоит немного потрудиться.
— Однажды я уже трудился. — «И чертовски много трудился», — мысленно добавил Кэмерон.
— Да, дорогой, я знала вашу жену.
Кэмерон бросил взгляд на миссис Ярдли и сразу понял: ей известна вся правда о леди Элизабет. Он напрягся всем телом, вспомнив прекрасное лицо Элизабет, ее сумасшедшие глаза, когда она подходила к нему, готовая ударить. Нахлынула старая боль, всколыхнулась старая злость — прекрасное утро было испорчено.
Кэмерон опять услышал смех Эйнсли, открыл глаза, и видения рассеялись.
— Если вы знали мою жену, тогда вы поймете, почему я считаю жизнь в браке жалким существованием, — обронил Кэмерон, не спуская глаз с Эйнсли. — Больше я на это не пойду.
— Я не отрицаю, что жизнь в браке может быть жалким существованием. Но с правильным человеком это самая лучшая в мире жизнь. Поверьте мне, я знаю.
— Наша очередь, — коротко сказал Кэмерон. — Встанете, чтобы ударить по шару?
— Я устала, милорд, — улыбнулась миссис Ярдли. — Сыграйте за меня.
Кэмерон услышал, как хрустнуло у него в кармане украденное письмо, и увидел, как улыбается графу Эйнсли.
— Вы мудрая женщина, миссис Ярдли. — Он опустил молоток, который лежал у него на плече, и подошел к ожидавшему его шару.
— Я это знаю, дорогой мой, — сказала ему вслед миссис Ярдли.
Эйнсли точно знала ту минуту, когда Кэмерон шагнул из тени, чтобы сделать удар по шару, медлительная миссис Ярдли оставалась сидеть на своем стуле. С тех пор как он появился на поле, она чувствовала каждое его движение, хотя избегала смотреть на него.
От ее взгляда не укрылось то, как он нес стул для миссис Ярдли и ее молоток, замедляя свои длинные шаги по игровому полю. Он был терпелив, даже добр, поддерживая беседу с пожилой женщиной, и та благодарно улыбалась ему в ответ.
Точно таким же терпеливым и мягким он был с лошадьми, ухаживал за ними с такой заботой, какую от него редко можно было дождаться по отношению к людям: миссис Ярдли — исключение. Об этой черте его характера никто не знал, и Эйнсли задумалась: заметил ли кто-нибудь еще, как он обращается с миссис Ярдли.
Однако ни единого признака такого ангельского терпения Эйнсли не увидела, когда Кэмерон поднял глаза на нее. Его глаза сияли решительным блеском, как у бильярдного шулера, готового выиграть пул.
Не помогало даже то, что в костюме для верховой езды лорд Кэмерон выглядел просто потрясающе: бриджи цвета буйволовой кожи, обтягивающие бедра, перепачканные грязью сапоги, повседневная куртка, небрежно наброшенная поверх простой рубашки. На фоне крепкой мускулистой фигуры Кэмерона стройные англичане выглядели бледными и слабыми. Как будто медведь забрел в стадо послушных оленей. Он замечательно владел молотком, нанося точные удары по шарам, и именно поэтому им с миссис Ярдли уже удалось заработать несколько очков, а следовательно, и гиней, потому что никто из гостей герцога не играл с таким азартом.
Кэмерон отвел молоток назад и с силой ударил по своему шару. Шар подпрыгнул и, пролетев по прямой, с решительным щелчком стукнулся с шаром Эйнсли.
