«Наверно, сегодня все-таки не очень хороший день для того, чтобы начать новую жизнь», – решил пострадавший, мысленно окрестив мужика бизнесменом Леопольдом. Арсений стряхнул с джинсов стекольное крошево и вышел из опостылевшего «Опеля»…
Эта невезучая машина никак не продавалась вот уже пять суббот подряд. Размещенные в газете объявления не давали результата, а теперь, понял Арсений, на авторынок она не попадет никогда, разве что на запчасти. Не заладилось с момента покупки под Бременом: не произвел приятного впечатления продавец, рыжий, чем-то похожий на теннисиста Бориса Беккера немец. Он бегал вокруг машины, махал руками и усердно украшал свою «ласточку» красивыми немецкими эпитетами, самым понятным из которых был «кайн проблем». Возможно, продавец, наоборот, уговаривал покупателя не брать его машину, но установить этот грустный факт уже не представлялось возможным. Нужно было срочно что-то приобретать и быстрей возвращаться домой: денег оставалось в обрез, а недельные поиски особым успехом не увенчались. По-английски «Беккер» понимать отказывался, Арсений же не считал нужным забивать голову изучением сложного немецкого языка, поскольку бизнес свой считал временным и опасным, собираясь сменить его в ближайшем будущем.
Промышлять перегоном автомобилей хоть и прибыльно, но очень опасно. Слишком много рисков. На дороге погибнуть по неопытности – запросто. Международный рэкет крепко пустил корни на польской земле. Полицейские, едва завидев машину с немецкими транзитными номерами, тут же перегораживают путь жезлом. Те же угонщики: стоит зазеваться – в считаные минуты свою работу сделают…
Всей этой напастью Арсений был сыт по горло. Если с ним крупные неприятности пока не приключались, то многих близких приятелей беда не обошла. Недавний знакомый по рынку, веселый парнишка Ваня, погиб под Белой Подляской – врезался во встречную фуру, унося колеса и ноги от преследовавших его разбойников. Ромео, друг детства, без вести пропал между Познанью и Варшавой вместе с «БМВ-730». Еще у одного приятеля, Тимы, угнали «Ауди-100» под Мальборком. Справил, что называется, малую нужду на пригородной заправке… Всего на пяток минут и остановился-то… Вообще немало ребят знакомых по мелочи пострадали, чего уж тут говорить.
Больше всего, конечно, Прапора было жалко. Очень уважаемый человек был, хоть и контуженый, горячий. Чуть что – сразу кулаки в ход пускал, если чего не тверже. Но ведь не с детства контуженый. Свой недуг Прапор в Афганистане заработал – вместе с орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды. Четыре года отвоевал. Потом в Группе советских войск в Германии дослуживал, пока Горбачев не похоронил СССР вместе с варшавским военным блоком. Прапор одним из первых начал пригонять импортные машины на авторынок. Чтобы обезопасить себя от криминального элемента, хлынувшего с просторов бывшей империи разбойничать на большую дорогу номер два, Прапор возил с собой пистолет Макарова, раздобытый еще во время службы в ГСВГ. Возить оружие через польские пограничные переходы он, конечно, не рисковал, предпочитая прятать его в лесах то под Тересполем, то под Щвечко. В Германии и в Белоруссии спокойно, а вот на польских дорогах Прапор был во всеоружии. В Германию за машинами, как правило, собирались семеро объединенных общей идеей водителей, садились в микроавтобус и ехали до места назначения. На семерых накачанных польским пивом крепких мужиков вряд ли кто попрет, хотя исключения из правил тоже бывали… А в Германии и на обратном пути – как у кого складывалось. Тут уж – каждый сам за себя, надеяться не на кого… Един бог за всех, как говорится.
Иногда в Германии сразу подыскивался нужный автомобиль, а когда и неделю приходилось промыкаться в поисках желаемого, тратя и без того скудные финансы на вкусные немецкие колбаски, пиво и дорогое жилье. Чтобы исключить из своего бюджета жилищные траты, Прапор ночевал в припаркованных на тихих немецких улочках машинах, которые местные жители нередко забывали запирать. Когда наступали сумерки, он находил открытый автомобиль и заваливался спать на заднее сиденье, положив под голову сумку с огнетушителем, аптечкой и стоп-сигналом – необходимыми атрибутами зарубежной автомобильной экипировки, которую так любили проверять польские полицейские в корыстной надежде на ее отсутствие. Бывало, прижимистые немцы не всегда продавали укомплектованную средствами безопасности машину, потому Прапор всегда возил с собой необходимый комплект, не единожды удивляя польскую дорожную полицию наличием двойной экипировки. И такое было. Экономный был человек.
Иногда его выгоняли из машины полицейские, иногда – сами владельцы. Несколько раз будили стуком в стекло соседские старушки, выгуливавшие по утрам своих тихих собачонок, вместе с которыми зорко бдили за порядком вокруг. Гавкать немецким собакам было строжайше запрещено. Пребывая в Германии, Арсений ни разу не слышал, чтобы домашние питомцы громогласно выражали свои собачьи эмоции, и очень этому удивлялся. Вычитав где-то у Куприна, что дрессировщики в цирке разговаривают с животными на немецком, он лишний раз поражался магической силе этого великого языка, от которого собаки и, наверно, даже животные других семейств превращаются в робких овечек… А по большому счету – чего им гавкать, собакам, если хозяева кормят на убой, на улице какашки за ними в полиэтиленовый пакетик убирают и водят в специальные парикмахерские? Их человеческую собачью жизнь с нашей собачьей человечьей не сравнить…
Особо серьезных проблем заслуженный воин не имел, ибо состава преступления за ночевку в чужой машине не было. Ну не отдавать же, в конце концов, семьдесят марок за ночь в отеле! Ведь на эти деньги можно четыре дня питаться. В парках и на пляжах ночевать запрещено, Германия – это вам не Франция. Нет в ней Булонского леса, где все дозволено.
В Германии повсюду орднунг – истинный немецкий порядок. Вот и приходилось Прапору выкручиваться в полном смысле этого слова. И за рулем на автобане цвай, и во сне, на заднем сиденье чужой собственности, в положении эмбриона.
Друзья Прапора иногда покупали газовые пистолеты, на свой страх и риск везли их, несмотря на запрет на территории Польши, домой – для продажи. Но чтобы помышлять о боевом оружии – на это был способен только Прапор. Сел он в польскую тюрьму надолго. Эх, знала бы черниговская ребятня, что на последнее дело идет, отсиделась бы лучше за кружкой пива «Живец» у придорожного мотеля, а еще лучше – вообще бы шалить на чужбину не приезжала. Не дрогнула рука у бывшего «афганца». Шестью выстрелами из своего «макарки» Прапор отправил к ангелам шесть несмышленых украинских душ, возомнивших себя разбойниками с большой дороги. Отправил бы и седьмую, но патроны закончились, да и проезжавшие мимо полицейские скрутили – иначе голыми руками убил бы. Осудили контуженого ветерана лет на пятнадцать. С тех пор никто о нем ничего не слышал…
…В районе Кутно у «беспроблемной» «Омеги» загудел подшипник на переднем правом колесе, а на въезде в Варшаву прогорел глушитель. Арсению пришлось остановиться на первой попавшейся заправке, чтобы посмотреть под днище и попытаться собственноручно устранить поломку. Заезжать к своим бывшим родственникам с такой мелкой проблемой не хотелось, да и дома ждали не терпящие отлагательств дела. Город Варшава не имеет кольцевой структуры, потому и объездной кольцевой дороги вокруг него нет. Пересекать город с запада на восток нужно через центр, а привлекать к себе внимание полиции и бандитов гулким ревом не хотелось. Да и бандиты были уже тут как тут.
Едва Арсений, залатав дырку в прогоревшем коллекторе при помощи купленных на заправке хомутов и презентованных литовским дальнобойщиком резины и куска жести, сел за руль, как рядом остановился «Форд» золотистого, весьма популярного у немецких турок и цыган цвета. Оттуда, словно черти из табакерки, дружно выскочили четыре ухаря с модными, под красного командира Котовского, прическами и сноровисто окружили Арсения.
– Уважаемый, – с фальшивой учтивостью благородного пирата изрек предводитель, – проезд через Варшаву платный. С вас двести марок.
– О цо чи, курва, ходьжи? Спердалайче! [1]
Арсений обвел непонимающим взглядом вымогателей и, закрыв машину, пошел на заправку мыть руки в туалете.
– Шо он сказал? – услышала несостоявшаяся жертва разбоя у себя за спиной голос одного из подручных.
– А хер его знает! Может, подумал, что мы у него закурить просим, – последовал ответ.
– Выбачь, пан, – прозвучало за спиной чуть громче.
– Да забудьте, – тихо буркнул себе под нос Арсений – он всегда так отвечал на извинения или на благодарность….
– Да забудьте, – именно так, очнувшись от накативших в ушибленную голову
