себя: — Нет, я на тебя не сержусь, — вздохнув, сказал он.
— Правда, не сердишься? — Бальбок поднял взгляд.
— Нет. Но если ты еще раз скажешь, что я бежал с поля боя, то я тебе зубами кишки выгрызу. Ты меня понял?
— Понял, — усмехнулся Бальбок.
— Тогда давай подумаем, как нам отсюда убраться. Что бы там ни заставило гномов бежать — уйти далеко они не могли. А мне что-то не очень хочется встретиться с ними еще раз.
— А что с Гиргасом? — спросил Бальбок.
— А что с ним должно быть?
— Он наш предводитель.
— Он
— Наш долг велит принести назад его голову, чтобы он мог достичь вечности после ритуала
— Ритуала
— Таков закон, — ответил Бальбок, пожав плечами. — Если мы не сделаем этого, мы будем изгнаны из племени, а наше добро отнимут.
— Честно? — недоверчиво уставился на него брат.
— Так говорит закон, — ответил Бальбок.
— Тогда нам нужно отыскать эту черепушку и отнести ее домой! — вздохнул Раммар, оглядываясь на поле боя. — Вопрос только, где нам начинать поиски.
— Вон там! — сказал Бальбок, указывая на место неподалеку от опушки, где торчали воткнутые в землю штандарты орочьей своры. Знамя Гиргаса, на котором был нарисован сжатый кулак, разорванное, трепыхалось по ветру вместе со скальпами карликов и гномов, украшавших его древко.
И действительно, там они обнаружили труп Гиргаса, наполовину увязший в болоте. Это произошло потому, что на него навалилось слишком много гномов. Соответственно, труп был сильно обезображен: зеленолицые буквально разрубили и разорвали Гиргаса на куски — казалось, будто мертвеца сначала растерзал и пожрал варг, а потом, не переварив до конца, изрыгнул, и то, что осталось, растер по земле. Но Раммар изрыгал проклятия при виде трупа вовсе не поэтому: на плечах Гиргаса уже не было его головы!
Ну, ладно, бывает в пылу сражения такое, что голова отделяется от туловища. Поэтому братья принялись за поиски черепа предводителя своры. Однако, не обнаружив его и по прошествии довольно долгого времени, они пришли к выводу, что гномы, отступая, захватили голову Гиргаса с собой: башка предводителя орков была украдена!
— Будут неприятности, — высказал предположение Бальбок.
—
В переводе на человеческий язык слово
Поскольку по этой причине оркам никогда не приходило в голову давать своим деревням и поселениям имена — ведь разговаривая между собой, они знали, о какой именно деревне идет речь, — то со временем это привело к большой путанице. Когда бы ни заходила речь о
Раммар и Бальбок были далеки от подобных размышлений, когда на четвертый день после битвы в пограничных землях вернулись в ту область, где обитало их племя. Еще издалека они учуяли запах гниения, витавший над пещерами и ассоциировавшийся для всякого орка с уютом. А учуяв еще и запах свежетушеной человечины, Бальбок и вовсе почувствовал себя дома.
— Наконец-то! — сказал Раммар, сворачивая в ущелье, на отвесных склонах которого располагались пещеры и домики
— Да, — негромко ответил Бальбок. — Если нам позволят.
— Что такое? Ты опять за свое? — Раммар раздраженно покачал головой. — Сколько тебе говорить, что беспокоиться не о чем. Я уж как-нибудь растолкую Грайшаку историю с головой Гиргаса.
— Но закон говорит…
— Мне все равно, что там говорит закон. Гномов было больше, а головы Гиргаса после битвы не было на месте. И что нам было делать? Быстренько новую вырезать?
— Но закон…
— Да прекрати же ты наконец! — набросился Раммар на брата. — Если ты еще раз что-нибудь скажешь про закон, я убью тебя голыми руками, ты меня понял?
— Да.
— Очень хорошо. Ты просто молчишь и предоставляешь мне слово, уразумел? Тогда все будет в порядке, вот увидишь.
Бальбок уже не спорил, и Раммар посчитал, что дело временно улажено. Он гордо поднял вверх штандарт своры (точнее, то, что оставили от него гномы) и понес его по скалистой дороге в ущелье. По обе стороны узкой тропинки возникли мрачные фигуры — воины, охранявшие вход в
— Эй, вы там! Какой пароль?
— Уничтожай, — небрежно ответил Раммар. — Но почему ты спрашиваешь, Ленивый? Что, не узнаешь нас? Я — Раммар, а это — мой брат Бальбок.
— Не знаю я, кто ты такой! — недовольно проворчал капитан стражи. — Не могу же я знать в харю всех, живущих в
— Мертв, — просто ответил Раммар. — Гномы.
— А где вы дели его голову? Закон говорит…
— Знаю я, что говорит закон, — вздохнул Раммар и укоризненно взглянул на Бальбока, как будто это он допустил этот разговор. — Просто пропустите нас, мы пойдем к Грайшаку и объясним ему ситуацию.
— Вы точно этого хотите? — Капитан поднял бровь над единственным оставшимся глазом — второй он потерял в битве. — На вашем месте я бы как следует подумал. Грайшак в этом деле шуток не понимает.
— Я тоже! — недовольно проворчал Раммар, и стражники отступили, пропуская их. Братья спустились по выдолбленной в скале лестнице и очутились в своей деревне.
Орки архитекторами не были — талант их заключался не в том, чтобы что-то возводить, а скорее в том, чтобы во что-нибудь вгрызаться. Соответственно, жили они либо в пещерах, созданных самой природой, либо в развалинах того, что осталось от других. В
Говорили, что тогда пещеры населяли люди-дикари — волосатые, горбатые существа, еще более отвратительные, чем сегодняшние люди с их светлыми глазами и молочными лицами. Что случилось с теми людьми, никто не знал. Возможно, бежали, возможно, их скосила болезнь. Может быть, их племя уничтожил тролль. Главное, что они расширили пещеры и построили висячие деревянные мосты, соединявшие между собой каменные норы по обе стороны ущелья. Поскольку дерево было древним и прогнившим, а орки никогда ничего не обновляли, время от времени один из мостов выходил из строя и кто-нибудь падал, ломая себе шею, что вызывало у остальных орков исключительно приступы веселья.
Хотя Раммар и Бальбок были рады снова оказаться дома — во время их продолжительного марша им