которые привезли с собой в Новый Свет самый страшный из недугов Старого? Мэгги помнила рассказы о доминиканцах, построивших здесь часовню и лечебницу, о том, как они ухаживали за прокаженными.
И вот на берегу обозначился человек — нижняя часть фигуры тонула в тумане, и казалось, он ступает по воде. Мэгги направила катер к нему. Постепенно силуэт обретал форму и телесность. Она нашла его.
Мэгги ожидала увидеть на отце коричневое одеяние доминиканцев, с клобуком, но нет — он был в обычной ветровке. На голове — темно-синяя вязаная шапочка.
Катер уткнулся носом в пирс между двумя обшарпанными лодками. Сальваторе Беллини наклонился, удерживая маленькое суденышко, и Мэгги бросила ему веревку. Он поймал ее и пропустил сквозь кольцо деревянной причальной стойки.
— Твоей маме известно, что ты здесь?
Первые слова, какие она услышала от него за шесть лет.
— Не знаю, — ответила Мэгги. — Наверное, сейчас уже известно. Кто тебе сообщил о моем появлении?
— Зачем ты приехала?
Вполне в духе отца: он никогда не отвечал прямо на вопрос.
— Мне нужно поговорить с тобой.
Он протянул руку, Мэгги ухватилась за нее. Катер покачнулся под ней, когда она запрыгнула на причал.
— Как ты, папа?
— Телесно здоров. А душа… — Он пожал плечами.
— Паоло мертв, — резко сказала она. — Его убили.
— Да. Я знаю. Пойдем.
Придерживая Мэгги за локоть, отец повел ее от причала. Тропинка уводила их прочь от строений, в рощу высоких ясеней.
Мэгги ожидала, что отец заговорит первым. Но они шли через рощу в молчании. Лес поредел, и скоро отец с дочерью оказались на краю кладбища — надгробные камни длинными рядами тянулись по склону холма, высящегося над морем.
— Они устроили здесь кладбище, чтобы те, кто покоится на нем, вечно видели то, к чему всю жизнь стремились. Не знаю, утешение это или жестокость. А как по-твоему?
Мэгги неожиданно для себя обнаружила, что произносит не ответ на вопрос отца, а совсем другие слова:
— Папа, это не я навела ФБР на тебя и на «Гору Бэр».
Ей хотелось, чтобы отец все понял, прежде чем она скажет, зачем приехала.
— Ты должен это услышать. Человек из ФБР ждал меня, когда я вышла после занятий. — Она была тогда аспиранткой Колумбийского университета по курсу начального детского образования. — Специальный агент Адашек из отдела по борьбе с организованной преступностью. Он сказал, что ФБР знает о задуманной тобой встрече с О'Мэлли. Они знали, что встреча состоится в «Горе Бэр», только не знали когда.
Сальваторе Беллини поморщился, поднял руку, желая остановить ее, однако Мэгги покачала головой:
— Нет, ты послушай, папа. Ты винил меня, не желал со мной разговаривать, но теперь слушай.
Беллини повернулся и пошел прочь от нее. Мэгги догнала его, она не желала больше молчать.
— У ФБР был работавший под прикрытием человек, который сумел близко подобраться к О'Мэлли. Они знали, что тебе нужна поддержка О'Мэлли, чтобы остановить русских с Брайтон-Бич, набиравших слишком большую силу. Адашек дал мне послушать запись — на ней О'Мэлли сговаривался с двумя русскими. Они собирались убить тебя, Джеймса и Бобби Патрелли. ФБР хотело помешать этому.
Адашек показал мне фотографии, папа. Страшные фотографии. Тело их агента. Совсем юный, ему перерезали горло и протащили язык сквозь разрез. Агент Адашек сказал, что это сделал ты. Я знала, что это не так, это дело рук О'Мэлли или русских.
Она помолчала, ожидая, что Беллини скажет, что не приказывал это делать. Но он молчал.
— Это сделали люди О'Мэлли, не ты, папа.
Сальваторе Беллини покачал головой:
— Нет. Конечно, нет. Мы не «Мясники».
Мэгги вгляделась в его лицо и поняла, что правды ей не узнать никогда. Как же наивна она была тогда! Как верила отцу! Но почему он прячется, а О'Мэлли разгуливает по улицам?
— Я пыталась найти тебя, Джеймса, Бобби, но было слишком поздно. Я знала, что встреча должна состояться в отеле «Гора Бэр». И поехала туда, чтобы предупредить вас. А ФБР следило за мной, папа. Меня остановили по дороге и держали, пока все не закончилось. Я не делала этого.
— Я знаю. Твоя мама мне все рассказала. — Сальваторе Беллини поднял ладони, словно отпуская ей грехи. — Все это в прошлом. Пусть там и останется. Я же спрашиваю тебя о настоящем. Чего ты от меня хочешь?
Мэгги набрала воздуха в грудь:
— О'Мэлли знает, что ты жив. В прошлое воскресенье он приехал ко мне и забрал моего сына, прямо из постели. Он убил Паоло, пытаясь узнать, где ты скрываешься. Он хочет встретиться с тобой. — Она примолкла. — Нет. Он хочет убить тебя. Если я устрою вашу встречу, он отдаст мне сына. И я хочу, чтобы ты встретился с О'Мэлли и вернул мне сына.
— Хорошо. Тебе хватает смелости, чтобы сказать правду, — кивнул Сальваторе Беллини.
Мэгги полезла в карман, вытащила фотографию сына, которую носила с собой в ожидании этой минуты.
— Его зовут Джеймс Кейди. Я назвала его в честь Джакомо. Ему четыре года.
Сальваторе Беллини взял фотографию, вгляделся.
— Джакомо был в этом возрасте совсем таким же.
— Да. Мама тоже так говорит.
Лицо Беллини сморщилось. Мэгги, ошеломленная, смотрела, как он старается совладать с собой. Никогда прежде отец не выказывал при ней своих чувств.
— Папа… — Мэгги робко шагнула к нему.
Он отвернулся, продолжая сжимать в руке фотографию, сделал несколько шатких шагов и произнес, не оборачиваясь:
— Это из-за меня он умер.
На один страшный миг ей показалось, что отец говорит об изуродованном агенте ФБР.
— Мой Джакомо. Мой сын. Я все равно что сам нажал на курок. — Он еще раз взглянул на фотографию. — Я приехал сюда, чтобы умереть, потому что не мог больше жить. И не умер. — Он пожал плечами. — Мне нет покоя. Я спускаюсь к причалу, сижу там, думаю. Как получилось, что как раз в такую минуту из тумана выплыла ты? Я думаю… думаю, настало время выслушать тебя.
Мэгги старалась осмыслить его слова. Отец пытается объясниться с ней, он говорит даже, что выбранный им путь, быть может, и не является единственно верным. В прежние времена ему такое и в голову не пришло бы.
— Папа, у нас мало времени. О'Мэлли позвонил мне и сказал, что начнет… начнет… мучить Джимми. — Больше она ничего сказать не смогла и лишь смахнула слезы с лица.
Прошла минута. Потом Сальваторе Беллини произнес:
— Этого не будет. Сегодня ты увидишь сына.
Ноги Мэгги вдруг ослабли. А следом на нее накатило чувство вины. Ее отец решил пойти на смерть.
— Нужно, чтобы Донни Прованто собрал людей, а времени осталось совсем мало. Надо спешить.
— Мы успеем. — Беллини взял ее за руку. — Давай пройдемся немного, поговорим о Джакомо, Паоло и Андреа, о временах, когда вы были просто моими детьми.
Уже смеркалось, когда они ступили на тропу, ведшую к маленькой церкви.
Мэгги приостановилась:
— Папа, прошу тебя, нужно ехать. Уже поздно. А мы еще должны позвонить Донни.
— Я хочу, чтобы ты поговорила с одним человеком.
