фуникулера ползут, словно два черных жучка, навстречу друг другу. По проспекту Руставели торопятся люди, бегут трамваи, автобусы — издали кажется, что движется сам проспект. Перед зданием оперы стоит группа ребят с красными галстуками. «Интересно, какая сейчас в Тбилиси погода? — подумал Камарели. — Многие одеты в белое. Какое же сегодня число?»
Вначале Камарели старался вести счет времени, однако на рауните не было смены дня и ночи, поэтому он скоро сбился. К тому же для сравнения времени на мчащемся со страшной скоростью корабле со временем на Земле нужно было прибегнуть к помощи теории Эйнштейна. Но сейчас Камарели было не до научных расчетов. Он жадно смотрел на Тбилиси.
Каро вскоре выключил телескоп.
— Разрешите ненадолго покинуть вас, я нужен у аппарата, — сказал он, побудьте пока в моей кабине.
Камарели обрадовало предложение Каро. Ему хотелось остаться наедине со своими думами, упорядочить мысли, блуждающие по темным лабиринтам проблем, рожденных последними событиями. Камарели энергично толкнул дверь и вошел в кабину. Вошел и не поверил своим глазам. У маленького круглого стола, в углу, стояла Геда Нуавэ. Она смотрела на Камарели глазами, полными любви.
Сраженный неожиданной радостью, он лишь протянул к ней руки, воскликнув:
— Геда!
И направился к ней… Но уперся руками в стену. Года весело смеялась на экране.
Камарели, вдруг обессилев, опустился в кресло.
Камарели не помнил, долго ли длилась беседа с Гедой.
Выйдя из кабины, он натолкнулся на Дингвея, тот недоуменно спросил его:
— Сколько можно вас искать? Куда вы пропали?
Камарели был в таком умиротворенном настроении, что обрадовался даже Дингвею и, рассмеявшись, воскликнул:
— Ваши глаза следили за всей Америкой, дорогой Дингвей, а на этом крошечном корабле не могли уследить за мной!
— Все кабины осмотрел, а вас как не бывало. Я даже к Каро заглянул.
— На время я одел шапку-невидимку, — отшутился Камарели.
— Не удивляюсь и этому. Все может быть на этом волшебном корабле. Впрочем, гуляйте себе в вашей шапке, не моя забота. Объясните только одно: почему мы должны плавать внутри корабля, как рыбы в аквариуме, — ведь, оказывается, нам можно искусственно вернуть первоначальную тяжесть. Вращение раунита принесло нам два часа блаженства!
— Как вы думаете, можем ли мы брести в этой пустыне вслепую? А что, если столкнемся с каким- нибудь телом? Здесь шутки плохи!
— С кем столкнемся? — не унимался Дингвей.
— По небу слоняются тысячи бродяг, которых астрономы величают метеоритами. Некоторые из них настолько мизерны, что наш раунит рассеивает их так же легко, как слон — рой комаров. Но иногда встречается солидная глыба — столкновение с ней не так уж приятно.
— Но разве нельзя следить за метеоритами и при вращении раунита?
— Вспомните, как выглядели тогда звезды, — ведь они превратились в сплошное светящееся кольцо. Уследить за ним очень трудно.
— Ваша правда. Что ж, поплаваем еще, ничего не поделаешь. — Но едва Дингвей успел согласиться, как раунит вздрогнул, будто наскочил на препятствие, потом резко накренился, и путешественников отбросило в противоположный угол. Но вот корабль словно повис в пространстве. Камарели и Дингвей поплыли к потолку.
— Что произошло? — дрожащим голосом спросил Дингвей.
— По-видимому, первое столкновение с небесным пиратом, — предположил Камарели. — Раунит, наверно, чуть посторонился, уступая ему дорогу.
В кабину вплыли Бриан и Макдональд.
— Наконец-то мы вас нашли. Что так испугало раунит, почему он дрожит? спросил Бриан.
— Разрешите, я объясню им все подробно, — заторопился Дингвей. Довольно потирая руки, он принялся пространно повторять то, что сейчас услышал от Камарели.
Камарели не мог скрыть улыбки: Макдональд почему-то все время качался, в то время как Бриан неподвижно, словно окаменев, висела в воздухе. И впрямь, кабина очень напомнила аквариум с рыбами.
Успокоенный «лекцией» Дингвея, Бриан нырнул к окну.
— Вы ловко приспособились к невесомости, — обратился к нему Камарели, наблюдая, как тот оттолкнулся от окна и поплыл к Макдональду.
— Представьте себе, мне даже нравится такое состояние, — сказал Бриан, вновь приняв вертикальное положение. — Конечно, немножко тяжести не помешало бы, но, говоря по совести, на Земле мы слишком уж отягчены весом.
— На Марсе вы будете чувствовать себя прекрасно. Сила притяжения там в 2,5 раза меньше, чем у нас.
— Воистину Марс создан для нашего удовольствия.
— Интересно, а есть на свете планета, где притяжение еще меньше? полюбопытствовал Дингвей.
— Из всех планет Марс самый «легкий», — снова улыбнувшись, ответил Камарели.
— Разве не Меркурий? — гордый своими познаниями, вставил Бриан.
— Речь идет о тяжести. На Меркурий наши 100 килограммов весят 52, а на Марсе — 37.
— Но вес ведь зависит от массы тела, а Меркурий меньше Марса, обескураженно пожал плечами Дингвей. — Чем больше масса, тем больше и вес. По крайней мере, так написано во всех учебниках.
— Это так, но на вес действует центробежная сила, а действие ее измеряется скоростью вращения тела. Поэтому сила тяжести на полюсах земного шара больше, чем на экваторе.
— Скажите, а можно искусственно снизить вес на Земле? — спросил Бриан.
— Конечно, — произнес молчавший до сих пор Макдональд, — если мы были свидетелями торможения Земли, то доживем и до этого.
— Макдональд, безусловно, прав, — улыбнулся Камарели, — все подвластно людям.
— Боже, избавь нас от подобных экспериментов! — пробурчал Дингвей.
Бриан и Макдональд многозначительно переглянулись.
— Кстати, скажите, пожалуйста, когда мы снимем тормоза и раскуем Землю? спросил Бриан.
— Мы не думаем снимать тормоза. Наоборот, надо их усовершенствовать.
— К чему? Ведь нужда в торможении Земли уже отпала? — недовольно возразил Макдональд.
— Да, но мы только минуту назад решили, что Земля наша должна стать небесным кораблем, управляемым волей людей, — спокойно ответил Камарели. — С помощью тормозов мы сможем и править кораблем и плыть по угодному нам пути.
Бриан посмотрел на Макдональда, тот — на Дингвея.
— Но без энергии мотор не сможет работать, — нерешительно возразил Бриан.
— Почему без энергии? — удивился Камарели.
— Насколько мне известно, тайна «синих коробочек» пока нам не открыта.
— Думается, дружеским взаимоотношениям между нами и марсианами ничто не помешает, — не без намека ответил Камарели.
— Дай бог, — в голосе Бриана не чувствовалось энтузиазма.
— Богу не по плечу такие сложные дела.
Макдональд, считая нужным разрядить напряжение, постарался перевести беседу в другое русло.
…А раунит все мчался вперед, поглощая тысячи километров. Земной шар постепенно исчезал, превращаясь в далекую синюю звезду. Марс же рос, становился похожим на Луну.
