— Я воспользуюсь вашим телефоном?
— Пожалуйста, вон там, — она указала на маленькую дубовую полку в дальнем углу, сама же отошла в сторону.
Он двинулся туда, на ходу снимая сдвинутые на лоб мокрые очки-консервы и украдкой любуясь ее нежной грацией. Наверно, ее нельзя было назвать красавицей в общепринятом смысле, но исходящий от нее дух спокойного достоинства и какая-то удивительная кротость полная противоположность тому, что бушевало сейчас в его душе, — делали ее необычайно привлекательной.
Пожалуй, ее очарование заключалось именно в безыскусности. И этим она разительно отличалась от женщины, на которой он едва не женился.
Отогнав неуместные мысли, Кайл подошел к телефону и, найдя по справочнику номер дорожной службы, принялся накручивать диск.
Раз, другой… В трубке стояла мертвая тишина.
— Телефон не работает.
Она чуть нахмурилась и нервно обхватила себя руками, отчего под тонким хлопчатобумажным свитером рельефно обрисовались груди.
У Кайла перехватило дыхание, В последнее время ему было не до личной жизни. Пожалуй, слишком долго он жил аскетом. Но уж никак не ожидал, что вид этой незнакомой женщины так на него подействует.
Поспешно отвернувшись, Кайл положил трубку на рычаг.
За окном, пуще бушевала метель, и стало тошно при мысли, что придется вновь окунаться в нее.
— А ваш муж… Он не поможет мне откопать мотоцикл? — спросил он.
На несколько секунд воцарилось молчание.
— У меня нет мужа.
Как? Она что, живет здесь совсем одна? И отворяет дверь незнакомым людям? Нет, ему это не нравится. Совсем не нравится. А впрочем, его это не касается, досадливо подумал Кайл.
— Но зато есть двенадцатикалиберный дробовик.
Он удивленно вскинул бровь.
— И я умею им пользоваться.
— Буду иметь в виду. — Он заставил себя улыбнуться. Наградой ему была ответная, сдержанно- настороженная улыбка. Но тут же на лицо девушки набежала тень.
Было занятно наблюдать эту безыскусную игру эмоций.
— Вы, наверно, замерзли, — негромко произнесла она.
— Просто окоченел, — признался он. — Я спешил добраться в Конифер до наступления ночи…
— Вы еще успеете. Я вас отвезу. У меня в гараже возле дома машина. — В голосе ее послышалась нотка облегчения. Женщина явно обрадовалась, что удалось найти выход из затруднительного положения. И Кайлу стало жаль, что придется ее разочаровать.
Она уже потянулась за курткой, висевшей у двери, когда Кайл сказал:
— Ее замело снегом.
Женщина недоуменно обернулась, лицо ее снова отразило озабоченность.
— Это ведь то укрытие, что сбоку от дома? — уточнил Кайл.
Она кивнула.
— Я заметил, когда поднимался на крыльцо. Перед ним сугроб в два-три фута.
Рука женщины неуверенно опустилась.
— Спасибо, что пытались помочь. — Кайл выдавил из себя кислую улыбку. С отвращением натянув насквозь промокшую кожаную куртку, он двинулся к выходу.
— Постойте, — сказала она. Сказала так тихо, что он подумал, не послышалось ли.
Остановившись, он устремил на нее вопросительный взгляд. Взгляд ослепительных, неправдоподобно синих глаз. Девушка туг же пожалела о том, что окликнула его. Здравый смысл боролся в ней с велением сердца.
Она не может позволить остаться в доме совершенно чужому человеку, какому-то рокеру в черной коже.
С другой стороны, нельзя же в такую погоду, на ночь глядя, выставить его за дверь. Она видела, как метет на дворе, как немилосердно ветер со снегом исхлестали его лицо и руки. Нет, сердце не позволяло ей вот так выгнать человека на милость разбушевавшейся стихии.
— Вы что-то сказали? — переспросил он.
Звук его голоса подействовал как бальзам на ее душу. Последние несколько дней она безвылазно просидела дома, с головой уйдя в работу, никого не видя и не слыша. Не проезжал никто из соседей, молчал телефон, не было даже еженедельного звонка от матери. До тех пор пока не открыла входную дверь, она даже не знала, что за окном метель.
Но, пожалуй, никакой другой голос не тронул бы ее так, как сейчас голос Кайла Мэрдока.
Было в нем что-то особенное. Низкий, глубокий, он нес в себе спокойную уверенность и какое-то умиротворение. Даже несмотря на пугающий наряд его обладателя. Нет, не стоит все же доверять ему.
— Мистер Мэрдок…
— Кайл, — поправил он, и это прозвучало странно мягко и чувственно.
— Кайл, — повторила она, ощущая, как этот единственный, простой слог почему-то с трудом выговаривается. — Боюсь, вы застряли основательно.
— Пойду до города пешком.
— До него три мили.
— Да, я знаю, — бросил он.
Но от нее не укрылось, что при этих словах он невольно поежился.
Если с ним что-нибудь случится, она никогда себе не простит. Принять на душу такой грех страшнее, чем оказать гостеприимство незнакомцу… даже учитывая возможный риск. К тому же у нее есть ружье. Хотя она с трудом представляет, что сможет выстрелить в этого человека.
Впрочем, ему это знать не обязательно.
Она нервно сглотнула.
— Вы можете остаться…
— Благодарю за любезное приглашение, мисс…
Молодой человек намеренно сделал паузу, ожидая, что она назовет свое имя. Но почему-то она стойко противилась этому, словно тайна имени обеспечивала ей какую-то защиту.
— Мистер Мэрдок… Кайл, — взволнованно поправилась она, заметив, что он собрался было возразить, — по-моему, за окном настоящая буря. При такой вьюге вы ничего не увидите на расстоянии ста футов. Вам повезет, если вы вообще не заблудитесь. К тому же в Джефферсоне нет гостиницы, а перевал Кеноша, вероятно, закрыт.
Нервничая, она снова сглотнула, с трепетом ожидая ответа.
Впрочем, ей безразлично, что он ответит. Этот Кайл Мэрдок — взрослый человек. Если, подобно истинному воителю, на которого он так похож, ему хочется бросить вызов силам природы, это его дело.
По правде же говоря, ей хотелось, чтобы он остался.
Стараясь показать, что его решение не слишком ее беспокоит, девушка с небрежной отвагой заглянула прямо в его неотразимые глаза и, стараясь не запинаться, проговорила:
— Вы можете повесить куртку на крючок.
Несколько секунд он оценивающе глядел на нее, как бы колеблясь. Обоюдное напряжение нарастало. Наконец гость слегка кивнул.
Ну вот, подумала она, все решилось. На беду или на удачу — ее предложение принято.
Она вознесла к небу короткую молитву, прося, чтобы это было на удачу.
Тут ее внимание привлекли резкие хлопки — это сильные пальцы расстегивали кнопки кожанки. Новый, будоражащий нервы звук раздвигаемой молнии.
Почему-то все это вызвало у нее ассоциацию с сексом.
Он быстро скинул куртку — словно освободился от скорлупы. Под ней оказалась малиновая фланелевая рубашка, плотно обтягивающая плечи и торс. Она так ладно сидела на мужской фигуре, будто
