меня спас. Собиралась убить людоеда. А он поступил просто, – кивнула Ирина, – ничего не стал мне говорить. Я помню его слова: что бы я тебе ни сказал, ты все равно будешь думать по-своему. И он был прав. Да, он захватил вертолет, заставил пилота максимально снизиться, выбросил меня в снег и улетел. В то время я ни о чем не думала. В моей голове был один вопрос: людоедка я или нет? И может, это для вас звучит странно, но я благодарна Денову и за спасение, и за правду, которую я узнала не от него, но благодаря ему. А рассказывать еще раз я уже, простите, не могу. Не хочу и не буду. Я все рассказала. Больше вспоминать не желаю. Можете привлечь меня по какой-нибудь статье, посадить в тюрьму или…
– Перестаньте, Ирина Андреевна, – улыбнулся Савиных. – В конце концов, можете ничего не вспоминать, а просто подпишите те показания, которые вы дали.
– Давайте! – Ирина взяла ручку. – Надеюсь, это в последний раз.
– Конечно, было бы лучше, – Савиных открыл папку, – если бы вы…
– Послушайте, – остановил его Андрей Васильевич, – я прекрасно понимаю – служба. Но поймите же и вы, каково ей вспоминать.
– Маша, – остановил идущую к выходу из магазина стройную красивую девушку длинноволосый парень в темных очках, – подожди, не хочешь побывать на дикой природе?
– Не поняла, – удивленно ответила девушка.
– Разве Иннокентий Яковлевич тебе ничего не говорил? – в свою очередь, удивился парень. – Хотя извини, Машка, что-то я не то и не так говорю, шутка получилась несмешной. – Виновато улыбнувшись, он отошел.
– Марик, – окликнула его Маша, – может, все-таки объяснишь, что ты хотел сказать?
– Да я же говорю, что, как всегда, неудачно пошутил. В последнее время у меня…
– Марик, – сердито перебила она, – мне идти за ответом к Иннокентию Яковлевичу?
– Да я же говорю, просто глупая шутка. Поэтому умоляю, не выставляй меня дураком. Это будет уже чересчур. Иннокентий Яковлевич и так…
– Нет, я обязательно зайду к Иннокентию Яковлевичу и спрошу о твоем предложении побывать на дикой природе.
– Сделаешь из меня полного идиота.
– Машка, ты? Ну наконец-то! – К Марии подошла симпатичная девушка. – Вот и встретились.
– Женька? – удивленно посмотрела на нее Мария.
Девушки обнялись. Марик быстро вышел из магазина.
– Ты что тут делаешь? – спросила Маша.
– А то ты не знаешь! – рассмеялась Евгения. – Ты наверняка тоже здесь из-за этого.
– Подожди, – не поняла Маша, – из-за чего из-за этого?
– А зачем ты сюда пришла?
– Да, – сообщил по телефону худой плешивый мужчина в очках, – я действительно набираю группу. А позвольте спросить, кто вы и почему вас это интересует?
– Иннокентий Яковлевич, – сказал мужчина, – я узнал от своего племянника о вашей поездке. Он бы тоже очень хотел посетить те края. Но он слишком стеснителен, и поэтому я решил…
– Послушайте, уважаемый, группа уже набрана, извините. – Иннокентий положил трубку на рычажки. – Спасибо, Лиля, за рекламу. Дура!
– Бабушка! – закричал, вбегая в дом, мальчик лет пяти. – К деду пришли…
– Не к деду, – сердито поправила его пожилая женщина. – А к дедушке. Сколько раз тебе говорить?
– Какая, на хрен, разница, – усмехнулся вышедший из комнаты седобородый мужчина, – дед али дедушка? Дедушка – так нам про Ленина говорили. Сталин отец родной был, чтоб он, ежели есть такая возможность, в гробу кувырнулся…
– Афанасий, – покачала головой женщина, – ты думай, что говоришь.
– Так кого там хрен принес? – спросил у внука дед.
– Двое людей каких-то.
– Пойду гляну, что за гости. – Афанасий вышел на крыльцо.
– Господи, – вздохнула женщина, – хрыч старый, разве можно при малом так говорить? Если услышу, что за дедом повторяешь…
– Во, бабушка, – засмеялся внук, – сама «дед» сказала.
– А ну-ка на кухню иди! – цыкнула на него она.
– Тамара Васильевна, – обратился к ней крепкий парень, – там эти суки нарисовались.
– Да ты хоть при мальце-то по-человечески говори, Пашка! – рассердилась она.
– А как еще Торовых назовешь? Из ментовки их вышибли, а они снова заявились. Дядьке своему, видно, понадобились.
– Торовы! – ахнула женщина и бросилась к калитке, где стояли Афанасий и двое крепких молодых, похожих друг на друга мужчин.
– Да мы ведь, Афанасий Семенович, – примирительно бурчал тот, что постарше, – договориться пришли. Ну, чтоб не было столкновений на Золотом ручье. Там вроде твои мужики…
– Слушай, Василий, – недовольно перебил его Афанасий Семенович, – мне с вами говорить не о чем, уматывали бы вы отсель подобру-поздорову от греха подалее. А то ведь всякое приключиться может.
– А ты нас пугать вздумал, дядька Афанасий? – усмехнулся другой.
– Да что вас пужать-то, вы и так жизнью обижены. Просто пришибут, а ответ за вас, гадов, держать кому-то придется. Не вас жаль, а того, кто из-за вас…
– Ну смотри, Денов, – усмехнулся парень, – мы по-доброму хотели. Не желаешь, так потом не скули.
– Я вас сейчас прямо тут и положу, вроде как самооборона. Да за вас и спроса не будет. Пашка! Глеб! – закричал Денов. – Эти двое…
– А ну-ка пошли отсель! – замахала руками на Торовых подбежавшая Тамара Васильевна. – А то сейчас мужиков кликну! Убирайтесь!
– Здрасте, Тамара Васильевна, – усмехнулся Василий, – как здоровье? По сыну не скучаете?
– Пашка! Глеб! – снова закричал Афанасий Семенович.
– Уходим! – Торовы быстро пошли к стоящему на дороге джипу.
– Сучары! – Денов плюнул им вслед. – Твари! Закопаю сук! Давно надо было. – Он взглянул на жену. – Лука их вызвал. Вот и верь власти после этого. Их турнули из милицейской службы и на этом крест поставили. А они сюда не зазря возвернулись. Мне мужики говорили, что на Золотом ручье каких-то бандюков видели. Наверняка Лукины эти разбойнички. На ручье золотишко попадается. Хотел Савелий там добычу наладить, но мужика угрохали. И вот что еще: бабы меж собой разговор имели: мол, Натка и хахаль ее покойный якобы какой-то интерес к нам имели. А вот что за интерес, не сказано. Ты бы, Тамара, поговорила с Пеструхой, она наверняка что-то знает, она в курсе всех делов в округе.
– Не связывался бы ты с ними, Афанасий, – вздохнула жена.
– Они сына моего в тюрьму усадили, из-за них он и погиб. Я слово дал, что покончу с ними.
– А о Леше, о внуке ты подумал? Или тебе плевать?
– Вот как раз и не плевать. Вырастет Леха и спросит народ: а кто в гибели папани моего виновен? И ему укажут на Торовых. А что ж дед-то не отомстил за папаню? Внук мой сам могет за отца расчет произвести. А я не желаю, чтобы он в тюрьму из-за этих гнид отправился. Уж лучше я грех на душу приму.
– Ну что там? – спросил вошедших во двор братьев Торовых плотный пожилой мужчина.
– Да что, – усмехнулся Олег, – все то же, что и раньше. Денов чуть не натравил на нас…
– Эх вы, дипломаты, мать вашу! – плюнул пожилой. – Какого хрена…
– Дядька Лука, – остановил его второй. – Я…
– А ты, Васька, вообще молчал бы. Что участковым был, что сейчас, один хрен, никакого навару от тебя нет. Ну что ж делать, вызову Филимона, с ним надо такое решать. А вы, – он презрительно посмотрел на племянников, – ни украсть, ни постеречь не можете. Ментами были, так хоть какая-то польза имелась. А
