сейчас…
– Хватит, Лука Демьянович, – сказал Олег, – из-за тебя мы и оказались в…
– Молить Бога должны, что за дело Ивана не взялись повторно, – усмехнулся Лука Демьянович. – А то б загремели вы, орелики, по полному замесу. Да и с банькой, в которой вы спалили…
– А ты нас к Денову послал, – зло буркнул Василий. – Ведь знал, что он нас на хрен пошлет, а все равно…
– Надо было узнать настрой Афанасия, чтой-то он притих. После того как Ванька утоп, не тот Афанасий стал. И не лезет никуда, и мужикам своим разгул не позволяет. Не тот Афанасий, да и Тамарка его вроде как мешком пыльным прибита. Все на мальца, на внука направлено. А Афанасий держит данное Ванюхе слово не касаться мальца. За Лешкой Тамарка присматривает. А малец-то озорной. Вот как вырастет, а у вас уже годы будут силу отнимать, так он заявится и потребует за отца ответ держать. Да и за матерь тоже могет, ведь это вы их развели. Ванька Натку убил, но вас не тронул, а зазря, наверное. Ни на хрен вы не гожи. И вот что я вам скажу, племяши, ежели кто-то что-то прознает, с вас спрос. А теперь пошли вон! – Лука Демьянович презрительно отмахнулся. – Понадобитесь – свистну.
Торовы вышли.
– Строит из себя, пес старый, – процедил Василий, – властелина…
– Тише ты, – остановил его брат.
– Да, сейчас мы без дядьки никуда. – Василий вздохнул. – Зря мы вернулись.
– Не зря, – возразил Олег. – Все равно мы свое ухватим, потом свалим отсюда. А сейчас потерпим. Обещала сестра Гришкина приехать. А она просто так не поехала бы в эту глушь. Помнишь, Гришка что-то говорил и Натку из-за этого привязал к себе.
– Что-то насчет икон. Правда, я не в курсе…
– Ну ты действительно придурок. Дядька Лука тоже об иконах не раз говорил. Во-первых, стоят они прилично, во-вторых, еще что-то с ними связано. Надо выяснить, что именно.
– А как? – спросил Василий, обиженный за «придурка».
– Подпоим кого-нибудь из мужиков дядьки Луки и узнаем. Наверняка они в курсе.
– Да это хрен! Дядька Лука и Фильке, сыну, ничего не говорит…
– Мужики верняк что-то знают. Шут постоянно при дядьке Луке находится, вроде как секретарь- телохранитель. И где он его отыскал? А Шут как вмажет немного, на язык слаб становится, начинает трепаться. Главное – подзадорить немного, он все и выложит.
– Давай попробуем, – согласился Василий.
– Шут! – позвал Лука Демьянович. – Прислал тебя сынок, а на кой хрен, не знаю, – пробурчал он себе под нос.
– Звали, хозяин? – войдя в комнату, спросил мускулистый молодой мужчина.
– Тебя где носит?
– Чего изволите? – спокойно поинтересовался тот.
– Надобно к Василю в Белку съездить. Чтой-то молчит брательник. Может, приключилось что. Ты сегодня отправляйся туда на пару деньков и все там разузнай. Возвернешься – доложишь.
– Поехал я. – Шут повернулся к двери.
– Погодь. Все понял?
– Понял.
– Коли понял, отправляйся.
– Василий Демьянович! – заглянув в раскрытое окно, закричала женщина. – Сыны ваши звонят!
– Подождут, – равнодушно отмахнулся куривший у бани седобородый старик. – Скажи, пусть ожидают, пока батька после баньки не примет кваску ядреного.
– Так я принесу телефон-то?
– Маманя моя родная, совсем память отшибло под старость, – усмехнулся старик. – Давай это чудо техники сюда. – Женщина протянула ему сотовый. – Ну что там за дела?
– Да потихоньку, батя. Пока ничего не выходит. Уже троих брали, но не получается…
– Я ж просил не бандюков готовить. Что-то вызнали о сокровищнице?
– Да нет такой. По крайней мере нигде о ней не упоминается.
– Вот что, сыны, меня не волнует, что нет сведений о сокровищнице. Ежели б было что, давно бы нашли. Я про место этих староверов спрашиваю. Святое место где-то у них имеется. В Хабаровске живет главный ихний. Вот у него и надо узнать. А вы, мать вашу, бандюков готовите. Этого дерьма у меня полна коробушка, сколько годов верховожу. Короче, поезжайте в Хабаровск и узнайте все про святое место наших староверов. Понятно, мать вашу?
– Это ты, батя, так про свою жену говоришь? – усмехнулся сын.
– Антоша? – узнал голос Василий Демьянович. – Приедешь, я те шкуру спущу! А ежели результата не будет, с обоих мясо поотрываю. Ясен хрен?
– Вот и поговорили с батей, – усмехнулся длинноволосый здоровяк. – И что делать будем, старший? – спросил он крепкого молодого мужчину.
– В Хабаровск летим. – Тот взял телефон. – Сейчас билеты закажу, утром двинемся. И дело тут не в отце. Об этой сокровищнице и раньше много говорили, найти пытались, но безрезультатно. А староверы со своим Посланцем вроде копают. Помнишь, что сказал старик? Работают они. А вот где именно, не знают или не говорят. Похоже, Божьего гнева боятся больше ножа у горла. И хватит брать этих староверов, а то можно спугнуть. Тем более что никто ничего не говорит. Барышня, – услышав голос в сотовом, сказал он, – два билета до Хабаровска.
– Я, наверное, приеду, – сказала по телефону Ирина. – Завтра, ну, может, послезавтра. Не хочу, чтобы Маша и отец знали, что я снова в Якутию отправляюсь. И мы все решим с вашим поставщиком. Как Антон себя чувствует? Выздоровел?
– Да уж снова на рыбалку собирается, – услышала в ответ сердитый женский голос. – А мне представляешь каково? Я как узнала, что их троих на льдине унесло, думала, с ума сойду. Хорошо хоть, через сутки их вертолетом сняли. А он только выздоровел и снова собирается на рыбалку свою.
– Нинка, – рассмеялась Ирина, – ну что поделаешь? Мужики есть мужики. Кто охоту любит, кто рыбалку. Хорошо еще, что не по кабакам с девочками развлекается.
– Наверное, ты права, – засмеялась и Нина. – Ждем. Ты сразу, как билет купишь, сообщи. А то мало ли что…
– Хорошо. Обязательно позвоню. Привет Антону.
– Твоим от нас тоже.
– Мама, – в комнату вошла Маша, – можно я поеду с Иннокентием Яковлевичем? Группу собрали, отъезд завтра. На неделю. Платить…
– Куда? – перебила ее мать.
– На Урал.
– Во сколько отправляетесь?
– Ты у меня самая лучшая мама на свете! – Маша поцеловала мать.
– Что за праздник? – вышел из своей комнаты Андрей Васильевич.
– Дедушка, – повернулась к нему Маша, – я завтра на Урал отправляюсь, мама разрешила.
– Ну раз разрешила, то что поделаешь, – улыбнулся он. – Как говорится, с Богом. Правда, время сейчас очень неспокойное.
– Папа, – вздохнула Ирина, – сейчас и в подъезде могут ограбить и убить. Едут они с Иннокентием Яковлевичем. Надеюсь, он знает, что делать.
– Не верю я Штейну. У него все сводится к деньгам. По скольку он с вас собрал, Маша?
– По четыре тысячи.
– Ну а на какой срок едете?
– На неделю.
– Это еще по-божески, – улыбнулся Андрей Васильевич. – Бабушке позвони, она только через неделю
