идей, когда тот представил песню на суд публики.
Эта снисходительная несерьезность и эпизоды вроде нарочито сюрреалистических диалогов между Джоном и Ринго — «истинными личностями в фильме», как написала о них The Morning Star, — были своего рода «оазисами» в разворачивающейся комедии на фоне бесконечных миль целлулоидных нервов Пола, которые мотали все, кому не лень, демонстративного ухода Джорджа, скрипучего пения Йоко, замаскированных издевок и прочих микроскопических диссонансов, заметных лишь глазу тех, кому выпала нелегкая доля играть в поп–группе, особенно в последние дни ее существования. Зрители могли, например, под болтовню Маккартни ощущать, как у них стекленеют глаза. Как бы то ни было, «The Beatles» удалось справиться с «Let It Be» во многом благодаря живительному присутствию веселого техасского клавишника Билли Престона, старого знакомого группы еще со времен Star–Club, который пришел в Apple и сразу же получил предложение заскочить на съемки, когда появился Харрисон, «сгреб его в охапку и утащил в студию».
За несколько лет до того, как «The Beatles» пригласили его, высокомерный Фил Спектор заявлял, что хочет стать их продюсером. В отличие от дисциплинированного Джорджа Мартина, это был тип, которого пригласили отредактировать, подкорректировать и смикшировать «альбом «The Beatles» новой фазы» (по крайней мере, так было написано на конверте «Let It Be») и сингл «Get Back», который показался Ринго несколько своеобразным — Старр, наверное, забыл «Bits and Piece» группы «Dave Clark Five» («единственная вещь, где барабанщик играет главную роль») — и на котором Леннон сыграл первое в своей жизни слайд–соло «как любитель, но вроде бы прокатывает».
Хотя на этом альбоме Старр вкалывал только за ударной установкой, его энтузиазм не поколебали даже изнурительные сессии «Let It Be». Именно он чаще всех сидел за спиной Фила и давал совет каждый раз, когда в нем была необходимость. Насмешливый ньюйоркец, чьи лучшие времена остались позади, на этот раз был не в лучшем расположении духа после недавней автокатастрофы. Спектор настолько рьяно отдавал распоряжения в подвале Apple, что Старр сжалился над замученными и оскорбленными звукоинженерами — среди них был его старый ливерпульский друг Джордж Пекхэм — и, «отодвинув» Спектора в сторону, попросил его «слегка остыть».
Первое время деятельность Спектора — под присмотром Старра — устраивала Маккартни, который, позвонив Ринго, сказал, что «не собирается прерывать его работу, а потом вдруг заявил, что не хочет больше заниматься этим альбомом. Прошло всего две недели, и Пол решил все забросить».
Спектора, который находился на волне славы после эпизодического появления в «Easy Rider» («Беспечный ездок»), нашумевшей картине 1969 года, порекомендовал «осиротевшим» «The Beatles» Аллен Клейн, чье предсказание о том, что однажды он будет представлять интересы группы, кажется, сбывалось само собой. Для Ринго Клейн был «…очень влиятельный человек, и кроме того, кто бы что ни говорил, он очень честный». Несмотря на предупреждения со стороны его бывших клиентов и знакомых, Джон и Джордж тоже «повелись» на воркование «Робин Гуда от поп–музыки» по поводу новой контрактной системы, сулившей им золотые горы, подкрепляя свои слова цитатами из их песен. Тем не менее Маккартни, в прошлом его ярый защитник, предпочитал доверять сплетням своего тестя о недобросовестной игре Клейна, его произволе и мошенничестве. Афера под названием «Let It Be» была яблоком раздора, и Клейн — не Спектор — получил письменную просьбу от Маккартни (безрезультатно) о том, чтобы не загромождать «Let It Be» наложенным оркестровым сопровождением и помпезными хорами, которые противоречили изначальной установке возвращения к старому мерсисайдскому звучанию.
Распад группы становился все более очевидным, когда Джон объявил, что собирается вскоре покинуть «The Beatles», однако при этом согласился, что не стоит выносить это решение на публику, опасаясь, что из–за этого может не состояться грандиозная сделка Клейна с Capitol, сулившая группе солидные авторские отчисления. Тем не менее журналисты усмотрели намек на предстоящие события в шутке Леннона: «Цирк уехал, а мы (клоуны) остались». Этим журналистам — в частности, Рэю Коннолли из The Evening Standard, ливерпульскому приятелю битлов — было очень непросто молчать, обладая такой информацией, однако они сумели сохранить все в тайне; кроме того, они не знали, стоит ли принимать всерьез слова Джона, который стал всеобщим посмешищем, влюбившись в это страшилище Йоко.
«Джон просто сумасшедший, — ухмылялся Ринго. — Сегодня он скажет одно, а на следующий день — совершенно противоположное».
Лишь несколько фэнов, которые обитали неподалеку от Эбби–роуд, услышали шутку Ринго, когда он переходил дорогу, направляясь на очередную сессию 26 августа 1969 года: «Я возвращаюсь в цирк».
10. «Я не мог поверить в то, что это происходит»
Из всех битлов, которые так или иначе готовились к распаду группы, Ринго выбрал самый прагматичный подход. Еще до того, как «Let It Be» с трудом втискивался в хит– парады наряду с «Led Zeppelin II», «Greatest Hits» Энди Уильямса, «Black Sabbath» и последними творениями «Crosby», «Stills», «Nash and Young», «The Who» и «Simon and Garfunkel», он снова занялся сольной деятельностью, снявшись в «The Magic Christian», своем втором «небитловском» фильме.
В рассказе Терри Саутерна не фигурировал некто «Янгмэн Гранд», но этого довольно–таки поверхностного персонажа все же решили ввести в сценарий фильма «The Magic Christian», снятого по его мотивам — привлечение одного из битлов гарантировало фильму кассовые сборы. Отдел по связям с прессой объявил «конкурс Ринго № fab 208» — главными призами в нем были места на мировой премьере фильма; занявшим второе место предлагалась футболка «The Magic Christian». Более того, кроме Старра, внесли свою лепту Джон и Йоко, а в качестве саундтрека выбрали только что заключившую контракт с Apple группу «Badfinger», чьему продвижению к вершине чартов немало поспособствовал шлягер Пола Маккартни «Come and Get It», звучавший пять раз на протяжении всего фильма.
Прекрасно понимая, что его «используют благодаря его имени», Ринго очень хотел сыграть эту роль, так как был большим поклонником Саутерна, а кроме того, у него появилась возможность побольше узнать о том направлении, в котором он в дальнейшем собирался двигаться, хотя и «не имел специального образования, зато многому научился, глядя, как играют другие». Получая наглядные уроки от более опытных драматических актеров, что называется, в действии, Ринго прикидывал, как лучше всего использовать долгие паузы между съемками дублей, перемещением камер и так далее. Вместо того чтобы «…стоять там как мумия и ждать непонятно чего, я расслабляюсь и занимаюсь разными делами, в общем, веду себя естественно (намек на «Act Naturally», которую пел Ринго), можно сказать». Когда Старр не отдавался привычным развлечениям — карточным играм, его руки были заняты новой забавой, одной из которых был «мой новый набор для эмалирования. Я люблю эмалировать вещи или рисовать красками и цветными карандашами».
Еще одним уроком на будущее для Ринго стало осознание того, что бессодержательность фильма можно компенсировать внушительным бюджетом и количеством приглашенных звезд. Кроме Ринго, в «The Magic Christian» «засветилась» не столь знаменитая Рэкел Уэлч, которая
