какая-то в хате, должен чего-то про себя смотрящему сказать, а кто у них тут смотрящий? Я со всеми поздоровался и не более того. Всем все пофигу...Ходят раскладывают жратву, пакеты молока, веревочки развешивают, – то есть их в хату только-только перевели из другой камеры, вот и распаковываются. Я спрашиваю, может помочь кому?
– Помоги, чего ж нет?
А куда я попал то?
Как куда?! В тюрьму ты попал!
А что это тюрьма или больница?
Ты чего?! Тюрьма, конечно! Да еще какая!
А телефон у вас есть? Можно позвонить?
Блин, парень, ты к походу не понимаешь, куда ты попал.
Нет, пока не понимаю...
Это не тюрьма, Максим. Это подводная лодка.
В каком смысле?
Ну, в таком, что отсюда вообще не выходят.
Как не выходят?! Мне сейчас через два месяца домой.
Нет, тут два месяца вообще не сидят.
Да, как не сидят?! У меня дело-то такое смешное... – начинаю рассказывать.
Ты не понимаешь... Тебя посадили по статье средней тяжести – это вообще смех. Ни у кого в этой тюрьме нет таких статей. Здесь сидят люди по тяжким и особо тяжким статьям. Все невиновные, как и ты, но статьи у всех серьезные.
У тебя какая?
159 четвертая и 174.
159(4) – это мошенничество в особо крупных размерах, а 174 – это легализация. Это Андрюха-банкир, он в дочерней фирме Юкоса работал, бабки легализовывал, несколько миллиардов. Кроме него – бандиты, разбойники и даже похититель детей. А сразу не поймешь, кто есть кто – все интеллигентные, с виду обычные люди, никто по фене не разговаривает, не чифирит. Из шести человек курят трое. Думаю, это не совсем те зеки, каких по телевизору показывают. И не те, что в ИВС я видел. Может правда невиновные?!
Этот парень из околоюкоса, Андрей, он либерал оказался до мозга костей, но с ним очень интересно было беседовать, потому что он очень умный и можно подискутировать на заданные темы. О свободе, справедливом устройстве общества, способах добычи денег... Первую ночь пробазарили, – вроде весело все. Днем спал. Ближе к вечеру меня вызывает зам. начальника по оперативной работе.
Захожу в кабинет, поздоровался.
Максим, подойди к окну.
В смысле, “подойди к окну?”
Подойди, в окно посмотри.
Я подхожу, смотрю, а там стены и забор напротив Матросской тишины исписаны здоровыми свастиками двухметрового размера надписями “Свободу Тесаку!” черной краской.
О! Прикольно!
Что, “прикольно”?! Ты сейчас это отмывать пойдешь. У нас вся тюрьма расписана и все заборы вокруг.
Это же не я пишу.
Ты своим скажи, что бы не писали.
Как я скажу?! Ко мне еще и адвокат не приходил. А телефона у меня нет.
Если это не прекратится, то у тебя здесь будет очень тяжелая жизнь.
Адвокат придет, я поговорю, может быть этот вопрос как-то урегулирую. А так пожалуйста, пойду отмывать заборы.
“Ну, только отправь меня сейчас, я съебусь нахуй, меня тут никто больше не увидит!” Он, видимо, догадался, и говорит:
Давай-ка, ты мне лучше напиши за кого ты что знаешь.
В каком смысле, за кого я знаю?
К нам приезжали твои учителя из МГСУ. Они хотят принимать у тебя экзамены, чтобы ты пока здесь сидел, диплом получил. Ты сможешь закончить институт, сидя в тюрьме.
“Ах, пиздишь ты мне. Какие учителя из МГСУ?! Я там не появлялся уже несколько месяцев. Мне там сдать всего несколько зачетов надо. С чего это учителя ко мне сюда хотят подъезжать?!”
И чего? – спрашиваю я.
Там надо, что бы за тебя какие-то люди поручились, что ты нормальный человек, вменяемый. Что бы люди были уважаемые, самые известные, кого лично знаешь. Напиши про них, что знаешь. И тогда будешь сдавать экзамены.
“Ух, какой ты, блядь, ушлый!”
Ты же Максима Грицая знаешь?
Грицая? Да знаю.
А Румянцева?
Тоже знаю.
Пиши про них, что знаешь, тогда сдашь экзамены.
Ладно.
Беру бумажку, ручку. Меня в другой кабинет отводят. Пишу: “Румянцев не пьет, не курит, ведет здоровый образ жизни, хороший человек. Грицай занимается спортом, предоставляет молодежи помещение для занятий спортом, чтобы жили там русские люди, которые бегут из союзных республик, где их притесняют и унижают”. Приходит старший опер, почитал, что я написал. Я под дурака кошу, говорю: “Вот, хорошие люди. Они поручатся. Пусть учителя едут.”. Хмыкнул, забрал бумажку, скомкал, унес. Приходит какой-то опер из центра “Т”. Это по борьбе с терроризмом. Тоже начал меня грузить:
То, что ты сюда попал, как тебе?
Не знаю, камера нормальная, люди интеллигентные, невиновные. Что вы меня сюда посадили?
Э-нет, это не невиновные люди, это элита преступного мира России.
Какая элита преступного мира?! Там ни у одного даже татуировок нет воровских.
Ты еще не понял, куда ты попал. Отсюда просто так не выходят.
Как не выходят?! Вот, что вы меня арестовали? Я же знаю, что следствие по делу средней тяжести длится максимум полгода. Я к выборам все равно на свободе окажусь, только буду уже раскрученный. Сейчас уже – вон всю тюрьму расписали, в газетах пропиарили, по всем каналам новости прокрутили. Вы меня только раскрутили тем, что арестовали. А через полгода на свободе я буду святее Папы Римского.
Не будешь ты на свободе.
Как?! За что вы меня посадите?! За два слова?! За “Sieg Heil!” в клубе?! За это вообще не возможно посадить.
Ты дурак что ли?! Невозможно посадить?! Мы тебя уже посадили. Мы еще на тебя столько накопаем, ты вообще не выйдешь отсюда.
“Врешь, ты мне, пес. Шутки какие-то...” Но все равно неприятно – мало ли что!
Пошел опять в камеру. На следующий день вечером программа “Неделя с Максимовской”. И так постоянно новости крутили, что “Тесака арестовали”, “арестован самый кровавый скинхэд России”, “на Рублевке в собственном коттедже задержан...” Думаю: “Коттедж бы сначала мне кто-нибудь купил, а потом задерживайте сколько хотите. Так нет, все только на словах”. Потом показали, что я драку организовал у стен Кремля с хачевской молодежью. А в камере был даг один, крепкий такой, из бывших бандитов.
