- Знаете что, пообещайте мне танец, — сказал незнакомец, — и я вас оставлю в покое. Хорошо?
- Хорошо, — кивнула Лора, толком не понимая, о чем ее просят.
Когда Марк Борисович закончил свой номер, небольшой зал ночного клуба на воде едва не раскололся от грома аплодисментов. Лора хлопала громче всех.
Опять вышел конферансье, получил свою долю смеха и хлопков и уступил место на эстраде группе, играющей в стиле «диско». Начались танцы, а Марк Борисович все никак не мог добраться до столика, где сидели Лора и незнакомец. Ему продолжали хлопать, ему предлагали выпить, просто подносили рюмки и бокалы, но Марк Борисович хоть и не отказывался, но и не пил. Когда он наконец добрался до своего столика, Лора бросилась ему на шею:
- Браво! Браво! Это замечательно! Это просто фантастика! Только я не понимаю, почему вы никогда не выступаете в Герцеговине Флор?
- Ах, Герцеговина… — И Марк Борисович как-то устало отмахнулся. — Настоящий успех здесь. Здесь публика. Простые зрители, хотя все эти люди далеко не просты. А там, там сплошные солисты.
Тем не менее по его виду можно было понять, что он очень доволен. Марк Борисович продолжал улыбаться и раскланиваться даже тогда, когда в этом не было никакой надобности.
- Так как же вас все-таки зовут? — спросила Лора.
- Как зовут, не имеет значения. Важно — имя! Имя, которое будут знать!
Тем временем к столику подошел тот самый мужчина, которому Лора пообещала танец. Он протянул руку Марку Борисовичу и как-то свысока похлопал его по плечу.
— Как всегда прекрасно, но репертуарчик надо менять, — сказал он, — пора уже.
- Конечно, конечно, — закивал Марк Борисович, — дела замучили, кручусь, то одно, то другое.
Однако мужчина в смокинге не слушал Марка Борисовича, он смотрел на девушку.
— Вы мне обещали танец… Да-да… Что вы предпочитаете? Медленный или быстрый? Танго, вальс, фокстрот?
Лора посмотрела на Марка Борисовича, который всем своим видом показывал, что танцевать надо непременно.
Мужчина протянул руку, Лора подала свою… Площадка была заполнена танцующими парами, но как- то так получилось, что вокруг Лоры и ее партнера сразу образовалось некое пространство, в котором они чувствовали себя довольно свободно. Партнер танцевал очень хорошо, уверенно вел девушку в танце. Поначалу Лора волновалась, хоть она и привыкла к разного рода вечерам и балам. Но все это было, как бы это точно определить, в другой жизни! Там все было знакомо и понятно. А здесь…
Здесь было все по-другому, здесь даже Марк Борисович открылся с совершенно незнакомой стороны. Поэтому волнение поначалу мешало ей, но рядом с этим красивым мужчиной Лора успокоилась очень быстро. И вообще девушка вдруг почувствовала себя удивительно уверенно, танцуя с совершенно незнакомым человеком.
- Меня зовут Сергеем, — сказал он, — некоторые — Сергеем Петровичем, а некоторые — Сержем, на западный манер.
- А меня все — Лорой.
- Да? Почти как в «Докторе Живаго».
Она улыбнулась в ответ как-то неуверенно, потому что эта книга была ей неизвестна.
- Там, правда, была Лара… — сказал Сергей. — Но мне все равно нравится.
Ей тоже нравился этот мужчина, с которым было так легко танцевать, но девушке было страшно признаться в этом даже себе.
- А можно я задам вам вопрос, возможно, не совсем тактичный?
Задавайте, ответили глаза девушки.
- Что вы здесь делаете?
- Здесь… У меня должно быть прослушивание.
- Какое прослушивание?
- Я певица, а Марк Борисович сказал, что здесь требуется певица.
- Так вы хотите петь в этом клубе?!
- Не знаю… Я просто хочу петь, — сказала девушка.
Музыка умолкла, и Сергей довел девушку до стола, галантно поклонился и поцеловал руку. Почему-то Лора залилась румянцем. Она привыкла к тому, что в Герцеговине Флор мужчины всегда целуют ей руку после танца, но этот поцелуй ей показался каким-то особенным.
Лора еще несколько раз танцевала с Сергеем и каждый раз с замиранием сердца ждала того момента, когда он прикоснется своими губами к ее руке. Ее приглашал Марк Борисович и, несмотря на свою хромоту, тоже танцевал очень хорошо и тоже целовал ей руку. Ночь пролетела незаметно.
В опустевшем зале, кроме официантов, убирающих посуду, остались Марк Борисович, Лора и сидящий за клавишными инструментами длинноволосый музыкант. Он внимательно разглядывал Лору.
- Вот, Боря, это — та самая девушка, о которой я тебе рассказывал, — сказал Марк Борисович.
- Угу, — ответил Боря и взял мажорный септаккорд.
- Я тебе скажу честно, ей нужно только сделать современную программу, и это будет полный обвал. Народ будет висеть на люстрах!
Еще один аккорд, теперь — минорный.
- Что ты этим хочешь сказать, Боб?
Музыкант пожал плечами.
- Так, короче, давай, если хочешь, пусть она споет.
Еще один аккорд и отрицательное покачивание головы.
То есть как — нет? — возмутился Марк Борисович. — Мы же договорились о прослушивании?!
- Прослушивание отменяется, — сказал Боб.
- Это еще почему?! Боб, так дела не делаются! Мы ехали, девушка волновалась, готовилась…
- Но прослушивания все равно не будет, — тихо ответил Боб.
У Лоры глаза наполнились слезами. Кроме собственного разочарования, ей было обидно и за Марка
Борисовича, который выглядел очень уставшим и подавленным.
- Хорошо, раз так, я ухожу из программы!
- Нет-нет, что вы! Ни в коем случае! Никогда! Зачем это?! — вступила в разговор Лора.
Музыкант сидел с таким видом, будто все происходящее не имело к нему никакого отношения.
- Ты обязан ее прослушать!!! — перешел на угрожающий крик Марк Борисович. — Обязан!!!
- Господа, — спокойно сказал Боря, — я же вам сказал, что никакого прослушивания не будет. — Он закрыл клавиатуру, выключил усилитель и стал закрывать инструмент чехлом. — Прослушивания не будет, мы берем девушку без прослушивания…
Марк Борисович даже сел от такого неожиданного поворота:
- Но погоди… А зачем же… А почему же…
- Но ведь ты сам не давал мне ничего сказать. Заладил — прослушивание, прослушивание… Увидимся завтра, часиков в семь устраивает? — И Боб элегантно поцеловал девушке руку.
Тут снова откуда-то сверху, возможно даже с небес, полилась музыка, и счастливая Лора и обалдевший Марк Борисович заскользили в танце по сверкающему паркету танцплощадки.
Остаток ночи, проведенный в машине, а потом в своей постели, Лора провела почти без сна. Когда ей удавалось задремать, она видела себя на сцене, в свете прожекторов, ожидающей того момента, когда надо вступить и запеть, но как раз этого ей и не удавалось сделать. То ошибался оркестр, то брала не ту ноту она, и каждый раз девушка просыпалась и лежала, понимая, что это только сон, а вот наяву ей предстоит гораздо более трудное испытание. И это не имело отношения к пению. Лора должна была поставить в известность обитателей Герцеговины Флор о том, что она уезжает. Нет, с администрацией уладить все вопросы будет не трудно, а вот смотреть в глаза Утесову и Орловой, Грете и Айседоре… Лора даже думать об этом не хотела.
Думать не хотела, но решение уже было принято, надо было говорить. Случай для этого представился днем, во время сеанса арт-терапии, который, как всегда, проходил в Малом зале вокруг рояля. Обычно Лора наигрывала любимые мелодии обитателей Герцеговины Флор, напевая при этом вполголоса. Иногда ей
