смешном, унизительном, невозможном положении! Юный гость принцессы обязан немедленно прекратить этот фарс.
Принц согласился: да, это уже черт знает что… И спросил Золушку: почему ее приятель ведет себя здесь по-неприятельски?
Она сказала:
- Не знаю я, могу только гадать… Если я правильно догадалась - он защищает меня! Затем и пришел, наверное… А где он меня ждет?
Барон отвечал: такой озорник не может, само собой понятно, ждать ее у фонтана, или у театра или, например, в кондитерской… Его место, как легко догадаться, не столь удобно и приятно, но он же сам как бы напрашивался…
Язык карлика Прогнусси еще произносил что-то, а в глазах его заерзал, запрыгал, заметался страх! И в глазах Лариэля тоже… И во взгляде Бум-Бумажо…
Все они как-то сморщились - не только лицами, но, казалось, еще и телами. Дело в том, что принцесса Анна-Вероника, она же - Золушка была сейчас такой, какой не видели ее никогда: она выпрямилась, во взгляде и на щеках ее горел гнев и в руках ее была та самая палочка, запросто отобранная у принца минуту назад, а сейчас - засветившаяся вдруг, словно была прозрачной, а внутри ее пустили грозный электрический ток! Золушка скомандовала:
- А ну, отпустите мальчишку! Сию же минуту! Не то я сама превращу вас в гусей… Всех!
Трое мужчин оцепенели перед ней.
Самое печальное - что принц окончательно терял лицо в эти минуты. Заговорил жалкой скороговоркой, какой ни разу от него не слышали прежде. Не сводя глаз с палочки, напоминал о любви… Удивлялся: куда ж она вся испарилась, любовь-то? У него-то - нет, по- прежнему на своем месте… отчего ж у нее-то прошла?
Ну хорошо, он на любви уж не настаивает… но тогда пусть вспомнит о милосердии хотя бы! Принц, обращенный в гуся?! Но за что?! Несправедливо же - объединять его с врагами ее, с гонителями! Они из разного теста…
Она сняла с себя Лариэлеву куртку. Аккуратно повесила на спинку стула. Ночная сорочка больше не причиняла неловкости. Возможно, потому, что эти трое - они уже не казались мужчинами… в достаточной мере. Ее спрашивали, куда же она теперь - она отвечала: на воздух… Она отмахнулась от предложения барона вызвать сюда начальника тюрьмы, чтобы отдать ему новые распоряжения насчет юного арестанта. 'Не стоит… мы уж без вас, сами…' Она пошла и по коридору вслед ей летели обещания Бум-Бумажо прославить ее в стихах, если она освободит его от гусиной лапы…
На воздух! Ей давно требовался приток воздуха… Значит, превращение в птицу - безжалостный фокус, немилосердный, да? А муж, родной человек, обернувшийся вдруг чужим, фальшивым, унизительно слабым - это как?
Почему-то вспомнилась великолепная красавица-лошадь по имени Карма и то, как принц ставил ее на дыбы, как брал на ней высокие препятствия… Золушка любила угощать Карму сахаром… Ох, не стоило Лариэлю седлать ее в ближайшие дни - Карма
- Ваше Высочество, а не допустили мы промашку сейчас? В ее руках - этот колдовской инвентарь… Не начнет ли она мстить?
Принц глухо отвечал, что нет, не начнет.
- Вы так уверены? Почему, позвольте спросить?
- Потому что она любит меня, барон. Любит… Напомнить вам, что это такое? Это когда… Впрочем, смешно: один
Опять помолчали. Барон страдал из-за своих газов.
- Так какая ваша задача теперь? - спросил Лариэль. - Отправляться ко двору Балтасара и просить руки его доченьки? Бумажо, готовы мои любовные письма к ней?
Оказалось, эти письма готовы. Оказалось, сочиняли их 'лучшие мастера пухоперонской прозы'. Еще оказалось, что сам Бум-Бумажо никак не достанет их из внутреннего кармана фрака - проклятая гусиная лапа была неуклюжа и неухватиста; пришлось барону лезть в его карман, отчего Бумажо испытал щекотку и приступ придурковатой смешливости… Но вот письма к принцессе Юлиане легли на стол.
Читать их прямо сейчас Лариэль не стал. Он подумал с отвращением, что надо будет из этой пачки выбирать не самые пошлые, не самые стыдные фразы, а потом еще все это придется переписывать собственной рукой, как-то между собой соединяя… В самом деле: не могут же там быть разные почерки! Мелькнула нелепая мысль: а будь у меня такая вот гусиная, перепончатая правая кисть - не пришлось бы…
Вслух принц сказал своим министрам, что с политикой на сегодня покончено; теперь у него к ним просьба личного характера: раскрутить ту круглую мишень, - ему пострелять охота… Поскольку Бума- Бумажо от всего отлынивал, указывая на свою позорную красную лапу, - крутил мишень барон; нельзя же было сказать: у меня газы… Принц Лариэль натянул тетиву своего лука и скомандовал:
- Раскрутили? А теперь отбегайте… от греха подальше! Оба! Кыш! - и стрела его полетела, как ни странно, в дверь, которая еле- еле успела закрыться за министрами! А мишень вращалась, выходит, зря…
Давая деру, карлик не все свои газы смог удержать при себе, очень это чувствовалось!…
Вы скажете: это прежде было, а после свадьбы-то принц объявил, что казней не будет больше, что его принцесса их не допустит, что палач увольняется… Объявить-то он это объявил, все верно. И - от всей души, искренне, убежденно. И барон тогда не перечил. Он знал про себя: головы, которые он сочтет лишними, будут отделяться от тел, как и раньше. Только теперь по-другому немножко: не под барабаны, без прежней огласки и парадности… Казни,как мероприятия, не было, вроде, а человек исчезал! Так оно и шло. Веселиться поэтому не следовало: Сточетыресантиметрастраха, даже испортив воздух, могли кому угодно доказать, что 104 - это вполне достаточно…
Глава шестая.
Про волшебные свойства геометрии.
Клетку в подземелье дворца, отведенную ученику Феи, делали, наверное, в расчете на крупных хищников. Прутья были такие, что и могучая львица, и бенгальский тигр, и даже тупой носорог - все сообразили бы в первый же день: шансов выбраться отсюда - ни одного! Два тугих засова на дверце подтверждали это. Но засовам не доверили охрану малолетнего узника: добавили замок весом в полпуда…
Упал ли духом в этой клетке Жан-Поль? Выглядел он не так, как при Госпоже, - стал бледным, большеглазым, повзрослевшим… С первого взгляда Фея оценила бы: это он сердцем повзрослел, недетские испытания оно проходит…
Поверите ли? В этом одиночном заключении Жан-Поль был занят припоминанием каких-то сведений из геометрии! Об этом говорил чертеж на стене, сделанный куском угля; чертеж сопровождался двумя строчками формул:
Что-то мучительно не нравилось, чего-то очень не хватало юному чародею в его расчетах! От равенства в середине формулы шла стрелка к картинке из другой совсем науки - из зоологии! Да-да, это не корявая большая цифра 11, как могло показаться, это - рога! А ниже - морда и бородка самого обыкновенного козла… Просим убедиться! Такой вот ' DIV самокритика!
