Сильвия сняла жакет и обувь.
— Я скоро присоединюсь к тебе, — пообещала она. — Если, конечно, не хочешь потереть меня жесткой мочалкой.
Она избавилась сначала от кожаного костюма для верховой езды, затем от отделанного кружевами корсажа.
— Это же так трудно, — отозвался Рауль. Повернувшись и ухватившись руками за край источника, он поднялся из воды. Сильвия с интересом наблюдала за тем, как капли стекают по его гладкой коже. — Но ты меня, конечно, научишь? — спросил он, подходя ближе.
Сильвия закончила раздеваться и уже взяла мочалку и мыло, а Рауль наполнил ведро водой. Последние несколько дней, проведенные в обществе короля Джулиана, излечили женщину от стремления к лидерству.
— Не торопись, — посоветовала она. — Я верю, что ты творчески подойдешь к процессу.
Если бы Рауль решил оставить профессию картографа, из него вышел бы превосходный банщик. Он касался каждого изгиба и потаенного уголка тела женщины сначала языком, а потом мочалкой. К тому моменту, как он стал мыть ее волосы и массировать кожу головы, Сильвия почти достигла экстаза. Однажды он довел ее до оргазма одним лишь языком, но его неспешные движения сейчас заставляли ее чувствовать себя так, будто она не испытывала разрядки долгие недели.
— Поспеши, — сказала Сильвия. — Я хочу, чтобы ты поскорее вошел в меня.
Рауль хрипло рассмеялся, ухватившись за ее плечи и уткнувшись лицом ей в шею.
— Так и знал! Так и знал, что ты долго не продержишься и снова начнешь мне приказывать!
— Будь ты порасторопнее, мне не пришлось бы приказывать тебе, — со злостью отозвалась женщина. — Рядом с источником имеются свободные комнаты. С кроватями.
Несколько часов спустя, после долгой интерлюдии в постели и еще одного купания, Сильвия и Рауль лениво лежали в источнике и переговаривались шепотом, так как не хотели, чтобы их услышала леди Жизель, которая мылась в противоположной части помещения.
— Мне понравилось проводить время вместе с тобой, — сказал Рауль.
Сильвия рассматривала потолок. Некоторые детали мозаичной картины, изображающей подводную сцену, и в частности осьминога с извивающимися щупальцами, были заменены новыми, и созерцание этого изображения настроило женщину на задумчивый лад.
— Ты не можешь противиться тяге путешествовать, не так ли? — спросила она.
— Не могу, — согласился Рауль. — Еще будучи маленьким мальчиком, я регулярно собирал себе что- нибудь поесть и книги и отправлялся в горы. Моя мать приходила от моих вылазок в отчаяние.
— Когда вернешься, можешь навестить меня, если захочешь, — предложила Сильвия.
— Я с удовольствием, — согласился он.
— Куда ты направишься?
Рауль поцеловал ее в висок.
— Вчера я говорил с королем Джулианом. Я хотел бы отправиться в плавание вместе с Диамантой.
Сильвия поняла, что не возражает. Ничего хорошего не выйдет из того, если она слишком привяжется к этому мужчине. Повернув к нему голову, она поинтересовалась лукавым тоном:
— А ты, как я вижу, надежд не теряешь, не так ли?
— Да, — усмехнулся он. — Если не повезет с Диамантой, я, вероятно, смогу утешиться с кем-нибудь еще. На корабле полно женщин.
— Желаю удачи, — сказала Сильвия, закрывая глаза.
Ей и самой не повредила бы капелька везения. После бракосочетания Максима и капитана Люнг она, вероятно, отправится навестить Карла Фуйе. Будет неплохо возобновить их знакомство и узнать наконец, что же можно делать в темной комнате, декорированной бархатом.
Имене не представилось возможности вернуться в свою каюту до вечернего караула. И уж конечно она никак не ожидала увидеть на своей койке читающего книгу Максима.
Вообще-то удивляться ей не следовало. Они провели в разлуке целых два дня, показавшихся ей вечностью. Очевидно, Максим испытывал схожие чувства. Они уже привыкли находиться рядом друг с другом и касаться друг друга, когда захочется.
Максим положил книгу себе на грудь. Он был обнажен и являл собой довольно странную картину.
— Я соскучился по урокам навигации, — произнес он.
— Азимут не изменится оттого, что ты разденешься, — ответила Имена. — Мог бы пригласить меня в замок, раз так хотел меня видеть.
— В замке на меня все смотрят, — вынужден был признать он. — Особенно Джулиан. К тому же все, с кем я хоть раз переспал, вознамерились поздравить меня и устроить церемонию прощания.
Имена тут же ощутила укол ревности, но спрашивать не стала.
— Вот как, значит.
Максим потянулся, как кот:
— Нечего на меня так смотреть. Я всем отказал. Решил, что меня просто испытывают. Или пытаются соблюдать правила приличия перед своим герцогом.
Имена не стала напоминать, что по правилам приличия ему не стоило совокупляться со столькими людьми. Вместо этого она просто присела на краешек койки.
— Я ни о чем не спрашивала.
— А следовало бы. — Он потерся бедром о ее ногу. — Меня это нисколько бы не задело. Я решил, что время от времени мне требуется напоминание. Я должен хранить тебе верность, Имена. Никогда не пытался делать этого прежде, поэтому, боюсь, для меня это будет непросто. Но я не хочу также ранить твои чувства. Так что ты очень поможешь мне, если время от времени — когда сочтешь нужным — станешь задавать мне подобные вопросы.
Имена повернулась так, чтобы смотреть Максиму прямо в глаза. Во взгляде его отражалась неуверенность.
— Ты же сделаешь это для меня, не так ли? — спросил он.
Он хочет хранить ей верность. Имена положила руку ему на бедро и погладила его.
— Я даже не знаю, что сказать, — призналась она.
Она и понятия не имела, что хочет услышать эти слова, пока они не сорвались с его губ.
— Скажи, что любишь меня, — подсказал Максим.
— Да, я люблю тебя, — ответила Имена. — Я собираюсь за тебя замуж. И, если понадобится, дам хорошего пинка под яйца.
Максим рассмеялся:
— Именно таким я и представляю себе наш брак. Не пинание меня под яйца, конечно, а то, что мы будем помогать друг другу и поддерживать друг друга в попытке преодолеть наши самые худшие качества.
Женщина рассмеялась, хотя в действительности к глазам подступили слезы.
— А в чем ты собираешься меня поддерживать?
— В доставлении сексуального удовольствия, — ответил он, соблазнительно облизывая губы. — А еще мне кажется, что иногда ты бываешь чересчур…
— Требовательной? Властной?
— Одинокой, — выдохнул Максим. — Подожди! Перестань! Не вздумай плакать!
— Я не плачу, глупый ты человек с рыбьими мозгами.
Хлюпнув носом, она вскочила на ноги и стала поспешно срывать с себя одежду.
— Так, значит, все в порядке? Если я скажу тебе, что ты всегда можешь приходить ко мне, даже если намерена связать меня?
— Да, — всхлипнула она и, бросив одежду на стул, растянулась на койке рядом с ним и принялась тереться лицом о его бороду. — Но и от тебя я ожидаю того же самого. За исключением связывания. Над этим мне еще следует подумать.
