такие же костюмы одеты все девушки, обслуживающие гостей в «Серале». И проверьте, вы не будете иметь ничего против такого однообразия. Одеяние девиц из ночного клуба состоит из рискованно-крошечных бюстгальтеров, украшенных сверкающими искусственными камнями и казавшихся совершенно прозрачными, и длинных шаровар, похожих на те, что носят турецкие девушки, изображаемые на картинках. Шаровары сшиты из тюля или чего-то подобного. Они совершенно прозрачные.
Не спеша оценив костюм хозяйки гардероба, которая все это время улыбалась вам, как одна из любимых жен султана, вы осматриваетесь. Затем делаете три шага — и оказываетесь в приличном ночном клубе. Хотя некоторые говорят, что всякий ночной клуб — это в принципе неприлично.
В шесть пятнадцать пополудни в клубе можно увидеть около двадцати пустых табуреток и несколько столов, покрытых белыми скатертями, перед длинным баром из темного дерева, отделанного металлом. Столы окружают небольшую танцевальную площадку перед пустой эстрадой, на которой ночью размещается оркестр.
Я обошел эстраду справа и приблизился к арке, закрытой бархатным занавесом. Огромный парень с великолепным красным носом стоял перед аркой, скрестив толстые руки на своей бочкообразной груди. В петлице его темного вечернего пиджака торчал маленький цветок гардении. Такой маленький, что никак не мог прикрыть выпуклость под его левой рукой.
Я остановился перед парнем и залюбовался его роскошным носом.
— Шелл Скотт, — представился я. — Пил хотел меня видеть.
— Зачем вы ему понадобились? — пророкотал он. Его голос звучал будто в гавани Сан-Педро в туманную ночь.
— Не имею понятия. Он просто хотел меня видеть. Давай его спросим.
Некоторое время он обдумывал мои слова и при этом делал такие усилия, словно двигал фортепиано с помощью телекинеза.
— О'кей, идем. Ты — впереди, — наконец сказал он. Мы шли по узкому коридорчику мимо нескольких дверей, за которыми находились комнаты для переодевания, к сожалению в данный момент закрытые. Потом мы спустились вниз, попали в еще один холл и подошли к двери с надписью: «Посторонним вход запрещен». Мой провожатый постучал; через минуту дверь отворилась, и из-за нее выглянул довольно полный тип с голубыми, холодными, как льдинки, глазами, длинными бачками и густыми темными усами.
— Вы приглашали меня. Я Шелл Скотт, — спокойно сказал я.
— Да, конечно. Я Виктор Пил, — произнес он так, будто сказал «Авраам Линкольн».
Толстяк кивнул красноносому, который стоял за моей спиной, и я вошел. Пил закрыл дверь, и в комнате сразу стало очень тихо. Звуконепроницаемые стены. Он кивнул мне на стул и спросил:
— Что вы пьете, мистер Скотт?
— Почти все. — Но все же я сказал ему, что предпочитаю, и он отправился к бару. Я же уселся перед большим столом красного дерева и стал за ним наблюдать. Хозяин кабинета был, так сказать, тяжеловесом, лет сорока пяти, с квадратным лицом, двойным подбородком и густыми каштановыми, с сединой на висках, волосами. Одет он был в хороший, явно сшитый на заказ коричневый костюм.
Виктор Пил занимался приготовлением напитков, умело экономя движения. Наконец он протянул мне высокий стакан и сел.
— Хотели бы вы заработать пять тысяч долларов? — начал хозяин кабинета.
Речь его была тихой, отрывистой, почти стенографической.
— Конечно, но в зависимости… — начал я.
— От чего? — перебил он.
— От того, что я должен делать, чтобы заработать их. Пил усмехнулся, и я заметил, что у него немного кривые зубы.
— Я ожидал, что вы зададите примерно такой вопрос, — проговорил он. — Ничего противозаконного. В противном случае я выбрал бы другого человека. Возможно, для вас, мистер Скотт, это окажется вполне обычным делом. — Он потер подбородок толстыми пальцами. Ему следовало бы побриться. Затем продолжал:
— Я хочу, чтобы вы расследовали обстоятельства смерти человека по имени Джо Брукс. Он был убит в среду вечером. Все выглядело как несчастный случай. Очевидно, его сбила машина. Тело обнаружили на Солано-авеню около одиннадцати часов ночи. Я говорю «очевидно», потому что подозреваю убийство. Я хотел бы, чтобы вы расследовали этот факт и, если мистер Брукс был убит, установили, кто совершил это преступление.
— Давайте уточним, — предложил я. — Выглядит так, что Джо Брукс был сбит машиной насмерть. Вы думаете, что это убийство, и хотите, чтобы я установил, кто совершил его и почему. Так?
Виктор Пил кивнул.
— Здорово закручено, — отметил я. Он нахмурился, глядя на меня острыми, голубыми глазками под густыми прямыми бровями.
— Мистер Скотт, — сказал он спокойно, — для меня не представляет ни малейшего интереса, закручено все это, как вы выразились, или нет. Я сказал вам, чего хотел бы, и, думаю, со временем вы поймете, что получили необычное задание. Если не хотите заниматься этим делом, вам стоит только сказать. Конечно, все конфиденциально.
— Естественно.
— Итак, беретесь вы за это дело?
Я с минуту подумал, оглядывая офис. Бежевые стены, более темный, но такого же тона потолок, боковое освещение, три тяжелых кожаных стула, стол, вертящееся кресло, жалюзи, бар. Красиво и дорого.
— О'кей, — сказал я. — Но я по-прежнему считаю, что здесь что-то закручено.
— Хорошо. — Пил вновь продемонстрировал мне свои кривые зубы, одновременно извлекая из внутреннего кармана длинный бумажник из страусовой кожи. Он перелистал множество чеков, достал тонкую пачку зеленых и выложил их на гладкую темную поверхность стола. Я взял эту пачку и пересчитал. Сотни. Десять сотен. Я сунул эту симпатичную пачку в свой бумажник.
— Сейчас тысяча, а когда закончите — еще четыре, — пообещал хозяин.
— Годится, — кивнул я.
Виктор откинулся на кресле и пригладил свои густые усы. Жесткие, словно проволока, коричневые волосы покрывали тыльную сторону ладоней.
— Теперь, — сказал он, — хочу сообщить вам кое-какую информацию, которая может быть полезной. Этот Брукс работает, вернее, работал на букмекера по имени Флеминг Дракон.
— Я его знаю.
— Вы знаете, где находится его «контора»? Я кивнул и отхлебнул немного бурбона.
— Хорошо, — сказал Пил. — Мистер Брукс, как я понимаю, жил вместе с сестрой, некоей Робин Брукс. — С этими словами толстяк передал мне листок бумаги с адресом в Северном Виндзоре. — Насколько мне известно, — продолжил он, — Джо не был замешан ни в какой неприятной истории. Но если все же был, я хотел бы, естественно, узнать об этом. Собственно говоря, мистер Скотт, я хотел бы знать мельчайшие подробности, касающиеся этого дела. Это вы должны четко уяснить.
Он сверкнул глазами.
— Не переливайте из пустого в порожнее, — попросил я. — Мне все понятно.
— Это вся информация, которой я располагаю, — заключил он. — Я хотел бы, чтобы вы приступили к делу немедленно.
— Прямо сегодня вечером, — заверил я. — Тотчас же. — Я допил свой стакан и поставил его на стойку маленького бара. — Я приду к вам, когда мне станет что-либо известно. Сообщать вам все я буду лично. Никаких письменных отчетов. Пока. Я — мой собственный секретарь. Если дело начнет проясняться, я могу отсутствовать в течение нескольких дней. Может, даже недель. Я буду держать вас в курсе, насколько смогу. Когда все раскрутится, я составлю вам, если вы захотите, отчет в трех экземплярах.
Он сжал свои толстые губы, потом сказал:
— Меня это вполне удовлетворяет.
— Ну а теперь вот что еще. Нельзя ли получить немного побольше? — спросил я.
— Побольше чего? — не понял босс.
