Василий Князев
ЧАСТУШКИ КРАСНОАРМЕЙСКИЕ И О КРАСНОЙ АРМИИ
Красная армия в частушках
I
Везде и всюду, кроме Советских Республик, армия, это — остроотточенные, покорно-готовые, как к обороне, так и к захватническим нападениям, «штыки».
И — только.
Этим и ограничивается их жизненная роль.
Остроотточенность и покорная готовность (иными словами боеспособность) создается особыми приемами казарменного воспитания, лучше всего переданными солдатской прибауткой недоброго нашего, дооктябрьского, прошлого:
Дисциплина и человек — автомат!
Солдат не должен мыслить. Солдат не имеет права мыслить. Мыслит за него — начальство.
Техника казарменного воспитания, опять-таки, лучше всего обрисована солдатскими пословицами и прибаутками:
Битье, битье и битье!
Отсылаем читателей к повести Куприна «Поединок», некоторые страницы которой целиком посвящены изображению этой палочной и зубодробительной системы превращения мыслящего живого человека в покорно-готовый и остро-отточенный «ШТЫК».
Вернувшись в деревню, искалеченный человек приходится здесь не ко двору, чувствует себя чужаком, мучается и доставляет невыразимые мучения окружающим. Об этом хорошо передано в рассказе Соболя — «Порченный», посвященном такому, изуродованному царской казармой, пахарю.
II
И не мудрено, поэтому, что стары , дооктябрьские, посвященные солдатчине, частушки, почти сплошь — стоны, жалобы и слезы.
Жалобы, стоны и слезы начиняются непосредственно с момента отправления в город, в ненавистный «приемный дом».
Девушка, невеста новобранца, поет:
А сам жених, рекрут, такими словами передает свое душевное состояние перед черной разлукой:
Или, еще более определенно:
