безнаказанно (см. No 159 и примеч. к нему).
cxx
Стремление опорочить свидетелей связано с существенной чертой мусульманского судопроизводства, согласно которому показания свидетеля, не пользующегося уважением, могут не иметь законной силы. 'Законность свидетельских показаний в момент их дачи обусловливается следующими требованиями, которым должен отвечать свидетель: быть мусульманином, не еретиком, быть в здравом уме, обладать правоспособностью, пользоваться уважением' [15, 119]. Ср. No 144.
cxxi
С точки зрения правоверного мусульманина, профессия музыканта является зазорной.
cxxii
Санталы - индийская народность группы мунда.
cxxiii
Деко - так санталы именуют индуистов (кроме тех, кто относится к низшим кастам). Кошки-деко - презрительное прозвище индусов ростовщиков и торговцев.
cxxiv
Непереводимая игра слов. Судья обращается к свидетелю на урду, служившем в конце прошлого и начале нынешнего века основным языком судопроизводства в Британской Индии. Свидетель путает заимствованный из арабского языка термин, имеющий значение 'обстоятельство', с созвучным ему словом хинди, обозначающим соху.
cxxv
Сал, асон и дхао - распространенные в Индии древесные породы, идущие на различные поделки.
cxxvi
Ср. аналогичные сказки: калмыцкую 'О пастухе Кэбюне и мудром сыне хана Зантяджа' [64, 137], афганскую 'Три брата и рубин' [29, 192] и др.
cxxvii
Разгадывание загадок в данном случае можно считать своеобразной разновидностью 'божьего суда'; см. вступительную статью. Ср. абхазскую сказку 'Судья' [17, 314].
cxxviii
Мотив обманутого 'божьего суда'. Ср. также No 157, 158. Если утверждение 'Божий суд не обманешь' ('бог правду видит') принять за логическую трансформу 'а' (см. No 147 и др.), то вышеназванные сюжеты представляют трансформу 'б'. Вьетнамский рассказ 'Милосердный дух' (No 151) демонстрирует двойственную логику: дух знает правду, но в то же время не наказывает виновного (трансформа 'в').
cxxix
Сходный сюжет был использован Сервантесом в 'Дон-Кихоте' (см. вступительную статью). Одну из мусульманских версий суда, связанную с именем царя Давида, отца Соломона, описывает А. Н. Веселовский. Речь идет о чудесной трубе: кто, прикоснувшись к трубе, вызовет звон, тот прав. Однажды к Давиду на суд пришли два человека. 'Один жаловался, что другой взял у него жемчужину и до сих пор не возвращает. Но ответчик утверждал, что он ее отдал'. Труба подтверждает правдивость каждого. После нескольких проб Давид заметил, что ответчик отдавал свою трость истцу всякий раз, как прикасался к трубе. Он догадался, что в этой трости и была спрятана жемчужина [4, 73].
cxxx
Якши - полубожественные существа; согласно легенде, они служат богу богатств Кубере и способны принимать любой облик.
cxxxi
Заяц старается заручиться поддержкой термита, потому что его постройки находятся па поле и он считается сведущим в земельных вопросах.
cxxxii
См. No 141 и примеч. к нему; там хитрость мнимого 'бога' наказывается. Несомненно, подобные сюжеты об обращении к деревьям как к божествам или духам отражают обычаи обожествления деревьев, существовавшие в древности у многих народов мира. Дж. Фрэзер посвятил этой теме целую главу своей 'Золотой ветви' ('Поклонение деревьям'). Приведенные здесь сказки отражают более современное, уже малопочтительное и даже юмористическое отношение к древним поверьям. Интересно в этом смысле сравнить кхмерскую легенду 'Преданно о Та Каеу и Та Тыне' и вьетнамскую сказку 'Тигр, охотник и заяц', которые в данном сборнике не приводятся из-за недостатка места. Во вьетнамской сказке хитрец заяц вызывается помочь охотнику и под большим баньяном изображает горного духа Янгконга. Когда охотник с тигром приходят к нему на суд, он дает каждому по стреле и предлагает пустить друг в друга, чтобы узнать, кто прав, кто виноват.
' - Не согласен, - зарычал тигр. - Охотник он на то и есть, чтобы метко стрелять. Наверняка он в меня попадет, и тогда мне конец.
Янгконг рассмеялся и сказал:
- Не бойся, тигр. Эти стрелы волшебные: они никогда не поразят тебя, если ты не виноват' [37, 164].
Охотник пользуется возможностью и убивает тигра. Между тем не прав в конфликте был, без сомнения, он. Интересно здесь то, что сказка юмористически, в каком-то смысле даже пародийно, переосмысливает ситуацию легенды, известной по 'кхмерскому сборнику. Там бог Индра, к которому апеллирует судья, совершает чудо всерьез: 'одна стрела ушла высоко в небо, а другая вонзилась в грудь' виновного [71, 178].
