оттащили назад.
- Каждый должен знать свое место! Нечего задирать нос выше своей головы! - выкрикнул Гюльбала. - Да пошлет аллах долгой жизни нашему господину управляющему! Ступай на свое место, Аскер, тебе говорят!.. Не позорь нас перед господином Якобсоном, не то я так опозорю тебя, что ты не посмеешь показываться на глаза людям.
Подручный Айрапета, Эйбат, порывистый, горячий юноша, почти подросток, поспешил на выручку Аскеру, встал между ним и его обидчиком, крикнул:
- Попробуйте только тронуть его! Или есть смельчак, кто мог бы обидеть нашего Аскера?.. Хозяйские холуи!.. Откройте пошире свои глаза! - Он кивнул в сторону Челмана. - Что хорошего сделали для вас эти люди? Предупреждаю: кто тронет пальцем Аскера, будет иметь дело со мной!..
Послышались возгласы:
- Молодец, Эйбат!...
- Да наградит тебя аллах, сынок!
Айрапет, который всегда сердился, когда его подручный встревал в разговоры старших, подошел к пареньку, схватил его за руку.
- Иди работай! Не суй нос не в свои дела, мальчишка! Что ты смыслишь в делах взрослых?!
В цехе началась перебранка между сторонниками хозяев и теми, кто поддержал Павла и его друзей.
Управляющий Якобсон поспешил ретироваться. Челман, покидая кузнечный цех, сердито выкрикнул:
- Я заставлю вас прикусить языки! У меня есть убеждения, которым я никогда не изменю: работу следует давать лишь скромным, достойным людям. Вы же - бунтари и не заслуживаете доброго отношения. Я вовсе не сыщик! Хозяева платят мне, и я отстаиваю их интересы. Мне искренне жаль, что из-за кучки строптивых вольнодумцев с работы будут уволены многие другие, которые ради куска хлеба проделали долгий путь из Ирана в Баку. Пусть я не буду Челманом, если не выброшу вас за ворота мастерских, как поступают с рабочими в Ярославле и Иваново-Вознесенске! Не быть мне здесь главным механиком, если я не сделаю вас уличными бродягами! Не забывайте, что мы живем по соседству с Ираном. Баку - ворота Востока, голодного, нищего, бескультурного. Стоит мне пожелать - и из Ирана в Баку побредут, как гурты баранов, тысячи крестьян. Они с радостью будут работать с утра до вечера за фунт хлеба. Иранцы не знают, что такое рабочий день и условия труда, не думают о большом заработке. Они затемно, рано утром, идут на работу и возвращаются домой ночью. И довольны своей жизнью.
Наступило воскресенье.
Заводские гудки не тревожили, как всегда, рабочих на заре, когда на небе еще не погасли звезды.
Не видно было облаков дыма, которые в обычные дни черной чадрой закрывали светлый солнечный лик.
Заводские и фабричные трубы, устремившиеся в голубое небо, казались в этот день безмолвными свидетелями неприглядного житья рабочих Черного города.
Павел, Аскер и Айрапет встретились рано в условленном месте и разыскали Мамеда. Друзья начали прикидывать - куда пойти поговорить, где бы никто не мешал.
Каждый предлагал свой план: один - отправиться на Баилов, другой двинуться в сторону Кишлов, где можно спрятаться в каком-нибудь овраге и спокойно побеседовать о наболевшем.
Последним внес предложение Павел:
- У меня есть несколько медяков, поэтому предлагаю пойти в трактир. Самое безопасное место. Мне кажется, только там мы сможем спокойно поговорить обо всем. Пошли в трактир, ребята! Каждый, у кого есть лишняя копейка, имеет право заглянуть туда. В трактире, если даже кто и услышит от другого 'вредное', крамольное словечко, особого значения не придаст, решит: 'Подвыпил!' Подобные питейные заведения обладают еще одной небесполезной для нас особенностью: там все только говорят, и редко кто кого слушает. Это нам на руку. Смешно и грустно, друзья, но, увы, пока что это так: для рабочего дорога свободна только в трактир. Словом, пошли: там мы спокойно посидим часок-другой.
Айрапет поддержал:
- Неплохо придумано. В трактир - так в трактир. Скверно только, что ни я, ни Аскер не пьем. У меня, как вы знаете, больные легкие. Даже после маленькой рюмки водки мне плохо. А Аскер вообще в рот не берет этого зелья, не любит. И очень хорошо, пусть не привыкает. Хозяевам на пользу, когда у рабочего есть этот грешок - водка. Только не будет ли это выглядеть странно - рабочие пришли в трактир и не пьют? Как вы считаете?
Павел дружески хлопнул по плечу Айрапета.
- Уверяю вас, никто ничего не заподозрит. Ты, Айрапет, говоришь: пить плохо. Бесспорная истина!.. Но сегодня я не прочь пропустить рюмку-другую. Пойми, душа ноет, болит сердце! Не могу успокоиться после вчерашней стычки с Челманом. Говоришь, вы непьющие?.. Это ничего. Я расправлюсь и с теми рюмками, которые будут стоять перед вами, выпью их за ваше здоровье.
Мамед с сожалением вздохнул.
- Жаль, друзья, я не могу пойти с вами. Пошел бы - все равно ничего не пил бы, но разве соседи и родственники поверят этому?.. У нас в квартале, можно сказать, живут одни духовные лица, сеиды да моллы. Если какой-нибудь болтун донесет им, что Мамед заходил в трактир, они не дадут житья: ни мне, ни моим родственникам. Ох, худо нам придется!
Айрапет понимающе кивнул головой:
- Ты прав, тебе нельзя идти с нами.
Мамед распрощался с друзьями.
Подходя к трактиру, Айрапет, Павел и Аскер услышали голоса 'гуляющего' рабочего люда:
- Эх, житуха проклятая!..
- Забыться бы, забыться!..
- Катись ты к чертям собачьим!..
- Все подохнем с голоду!..
- Не жизнь - каторга!..
- Неужто мы только для того и родились, чтобы страдать?!
- Куда господь-то смотрит?..
- Завтра я пристукну этого сукиного сына управляющего, заставлю его матушку слезы лить!..
- Не дают людям жить по-человечески!..
- Эй, хозяин, еще водки!.. Гулять - так гулять!.. Плевать на все!..
- А закусывать-то чем?.. Кто-то выводил плаксиво:
Промелькнула чудо-ночка,
Эх, судьбина, злая квочка!
- Но ведь хозяина не уломать. Разве перешибешь обух плетью?
- Ах, душка моя, Наташечка! Милее тебя нет никого на свете... Знаю, и я тебе люб. Но что ты в сердечке-то своем носишь - скажи!..
На пороге трактира Аскер предупредил Павла:
- Только не напиваться. Мы должны быть трезвыми.
Павел широко улыбнулся.
- Проходи, проходи, дружище! Или мы пьянчуги?! Водка - не наш брат. Будь мы выпивалы, управляющий Якобсон и механик Челман души не чаяли бы в нас. Пойми, для того чтобы сидеть за столом, мы должны заказать что-нибудь.
Мимо распахнутых дверей трактира прохаживался усатый городовой.
В трактире друзья увидели много знакомых, которые сразу же заметили их, начали подзывать:
- Ба, кого мы видим!..
- Подсаживайтесь к нам, ребята, кутнем малость!..
- Тяпнем, братишки!..
- Выпей с нами, Павлуша!..
- Аскер, умоляю, рюмочку!..
Они не подсели ни к кому, устроились за столиком вблизи железной печки, которую не убрали с зимы.
