парашютов - это летчики из сбитых самолетов. ХЕ-113 расстреливают их в воздухе. Мы упрямо лезем в облака разрывов зенитной артиллерии на Духовщину. Картина ужасная. Но мы дотопали до цели, прицелились - сбросили бомбы и легли на обратный маршрут.
ХЕ-113 и нас пощипали, мы потеряли три самолета, и несколько членов экипажей были ранены. На базу, аэродром Климово, вернулись с потерями.
Немцы очень стремительно наступали, и уже на третий-четвертый день они были у Вязьмы. Но и мы их долбили с воздуха. В одном из вылетов вышли от цели на Сычевку (она была еще не занята противником). Нас интенсивно обстреляла наша же зенитная артиллерия. Мы это поняли по цвету разрывов зенитных снарядов. У немцев разрывы черные, у наших - седые. Все обошлось благополучно, но уже над нашей территорией истребители немцев сбили наш самолет, экипаж лейтенанта Щербины. Я видел, что их самолет со шлейфом черного дыма пошел с резким снижением к земле. Они сели, но очевидно погибли, ибо о них не было никаких известий.
Таким образом из 9 самолетов в нашей второй эскадрилье осталось пять. Особой дружбы с 1-й эскадрильей 150 БАП у нас не было. Мы базировались на южной стороне аэродрома, а первая - на северо-восточной. Там же находился и штаб полка. 1-я эскадрилья работала в основном ночью, а мы днем. Мы им завидовали. Ночные полеты - это прогулка. Потерь у них не было. Вот только экипаж старшего лейтенанта Жолудева после выполнения задания заблудился и произвел вынужденную посадку на территории противника. Мы об этом ничего не знали. Рассказал нам об этом И. С. Полбин.
После полетов у меня было любимое развлечение. Я разводил на опушке леса костер, вокруг собирались ребята и мы травли баланду, а после ужина расходились спать.
Однажды к нам приехали артисты и вечерком, день был пасмурный, мы собрались на концерт. Было пиво. Помню я выпил кружку пива, и мы пошли на концерт. И только начала петь Шульженко, как ко мне подбежал посыльный и передал, что меня вызывают на КП полка. Я быстренько побежал туда. На КП были командир полка Полбин И.С., начальник штаба полка капитан Фомин и командир нашей эскадрильи Борисов. Ставят боевую задачу - полететь на разведку: разведать участок Белый - Витебск, лететь на высоте 8000 метров и сфотографировать дорогу. Прикрытия не будет.
На наш самолет поставили фотоаппарат, ну и, соответственно, подвесили 6 соток, чтобы мы после разведки нашли цель по своему усмотрению и нанесли по ней удар. Я шустро забрался в самолет, кислородная маска и кислород на мне. Запустили двигатели и полетели. В районе маршрута ясная погода. По дорогам маршрута движутся сплошные колонны немцев. Я включил фотоаппарат, над перекрестком дорог сбросил бомбы и мы возвратились домой. Такой высотный вылет у меня был впервые. Одна была неприятность, это наверное от пива, у меня пучил живот, прямо его раздувало.
На другой день произошли перемены в составе экипажей. Меня назначили в экипаж лейтенанта Демченкова штурманом (его штурман лейтенант Рычагов был легко ранен и его отправили в госпиталь). В экипаж Юдина назначили штурманом Щербакова Сережу. Ну а то, что я иногда летал с Борисовым, то было ясно, Борисов очень любил со мной летать. Ему нравилось мое хладнокровие и спокойствие в полете. Он мне сам говорил: - 'Смотрю на тебя, на твое спокойствие и мне не страшно'.
Время шло, немцы быстро продвигались на восток, а погода как на зло была плохая, дождик, облачность низкая - мы сидим, не летаем, а немцы уже подходят к городу Рубцово - это недалеко от Ржева. Где-то 10 - 11 октября ко мне, когда я брился в палатке у парикмахерши, прибежал посыльный и передал, что меня срочно вызывает И.С. Полбин. И я, намыленный и уже частично побритый, все бросил и побежал на КП.
Филя Демченков уже был там. Нам ставят боевую задачу - полететь к Рубцову. Там остановилась на заправку танковая колонна. Надо разбить и зажечь цистерны, а после этого наши экипажи будут бомбить танки. Погода очень плохая, низкая облачность, дождик. Быстро взлетели и легли на курс. Я говорю Филе: мы зайдем на дорогу с тыла, затем пробьем облачность и сделаем свое дело. Филя со мной согласился. Стрелок-радист был Макаров Сергей, залихватский такой парень, прямо хулиган. Я ему дал указание над колонной открыть по моей команде кинжальный огонь из пулемета. Взлетели и пошли на задание по продуманному маршруту. Сначала шли в облаках, потом пробили облачность и вышли к Белому. Дальше уже летели под облаками на высоте 50 метров в сторону Рубцова. Немцев на дороге - видимо- невидимо. Внизу все спокойно. Видимо немцы никак не ожидали, что в такую погоду могут летать русские самолеты. Вдали уже просматривается Рубцов. Увидел бензозаправщики, командую стрелку: - 'Серега, руби!', а сам сбросил бомб с замедлением на колонну. Филипп держит курс по дороге, а мы с Сергеем лупим по немцам из пулеметов. Бомбы на такой малой высоте ложатся точно по колонне. Сергей кричит по СПУ: вижу взрывы цистерн, горят автомашины. Наш самолет подбрасывает взрывными волнами. Дело сделано. Филя тянет штурвал в облака и через 15 минут мы уже дома. Доложили обо всем. Тут же наши одиночные самолеты пошли добивать фрицев. Все экипажи нашли цель по горящим цистернам и подтвердили нашу работу.
И. С. Полбин одобрил нашу работу и в этот день мы уже не летали отдыхали. Филя говорит: давай, Коля, мы будем летать с тобой в такую погоду и охотиться за фрицами в его тылу. Я ответил, что это будет отлично. Это же наслаждение - убивать немцев, когда они нас не ожидают. И. С. Полбин выслушал нас и одобрил нашу идею. И с этого момента для нас не было нелетной погоды. Кстати после этого полета мы привезли 75 пробоин в самолете. Были среди них и осколочные от своих же бомб. Сутки авиатехники ремонтировали наш СБ No 7. Технический состав ночевал в шатрах у самолетов.
12 октября утром нас подняли по боевой тревоге. Прибыли железнодорожники и сообщили, что в двух километрах от нас немцы! Команда - по самолетам! Перелетаем в Калинин!
Я с Филиппом подбежал к самолету. Авиатехник Пашков доложил о готовности. Запустили моторы и пошли на взлет. Взлетая в панике лейтенант Давыдов столкнулся с самолетом на другой стороне аэродрома, в результате возник пожар. Мы взлетели и через полчаса были на аэродроме Мигайлово (город Калинин). Раннее утро, погода, как назло, была отличная, солнечно, ясно.
Там нас уже встретил И. С. Полбин, указал стоянку и приказал быть у самолета. На аэродроме была множество самолетов: ПЕ-2, И-16 и много других. Я зарылся в чехлы под самолетом и уснул. Проснулся, когда меня разбудил Филя и мы пошли на обед. Здесь никакой войны не было, - в столовой пиво, все мирно, прекрасно, чисто, весело, шутки-прибаутки. Вечерком, часиков в 17 отдельные экипажи полетели на боевое задание. Мы остались на аэродроме.
Только взлетели наши экипажи и тут же на аэродром произвели налет немецкие 'юнкерсы'. Правда быстро взлетели наши истребители и не допустили прицельного бомбометания. Немцы побросали бомбы где-то на окраине.
Вечером мы пошли на ужин. Поужинали с пивом. В клубе - танцы. Я остался с Сергеем на танцах, а Филя пошел к самолету. После танцев мы пошли спать в каменный жилой дом в гарнизоне рядом с самолетной стоянкой. И вдруг ночью, часа в в два - шум, гам - немцы! Мы бегом к самолету. Тут же подъехал Полбин и рассказал, что несколько наших красноармейцев доложили о том, что из Старицы к нашему аэродрому движутся немцы. Полбин приказал нам взлететь, отбомбиться по немецкой колонне и произвести посадку в Клину. Полетная карта была только до Калинина. Филя, полетели!
Взлетели, ночь была лунная, вышли на дорогу Калинин - Старица на высоте 4000 метров. Видно как из-за Волги нас наводят на цель сигнальными ракетами.
- Филя, разворот!
Мы развернулись, я открыл люки, приготовился к бомбометанию. Ясно и отчетливо различаю колонну, нажимаю на сброс. Бомбы полетели и тут же на земле зарево, осветило все даже в кабине самолета. Хорошо врезали! Потом ориентируясь по дорогам, без карты, прилетели в Клин. Аэродром затемнен - ни посадочных знаков, ни огней. Но Филя мастерски посадил самолет. Мы закончили пробег и увидели справа фонарик с условным знаком: 'Сюда'. Зарулили на стоянку, выключили двигатели. Встречающий говорит, - сидите в кабинах и ждите указаний. Я в своей кабине 'бай-бай' до утра. Это было уже 13 октября.
Наконец полк собрался. Кое-кого еще не было. В обед поступило указание перелететь нашему полку в район Кимры в пяти километрах от города на полевой аэродром. Перелетели. На аэродроме были готовы к нашему приему: капониры из веток и земли, общежитие для личного состава, столовая и обед. В первую очередь подсчитали сколько людей прибыло, и кто что знает о личном составе после 'варфоломеевской ночи'. На месте оказались экипажи Полбина, Демченкова, Курбасова, Преснякова, Юдина, Романенко, Юрьева и Ушакова. Экипаж Андрея Хвостунова, не долго думая, махнул к нему домой в Вязьники и прилетел в полк на следующий день.
Таким образом в полку было 9 самолетов с экипажами. Нас накормили и разместили для отдыха. Через несколько дней прибыли и наземные службы. Сашу Казакова, Борисова, штурмана эскадрильи Трофименко, комиссара эскадрильи Чернакова и других привез на полуторке Назаров. Сначала из Калинина в Клин они шли пешком, но потом разжились машиной. Она была оставлена кем-то на обочине перевернутая. Общими усилиями ее привели в порядок и остаток пути преодолели быстро.
На следующий день, 14 октября, мы были на аэродроме у самолетов. От нечего делать охотились на мышей, а их было много. Мыши залезали в самолет, и, случалось, выводили его из строя - перегрызали электропроводку. Охота эта привела к ЧП. Мышь выскочила из самолета и побежала в капонир. Я стоял с
