— Стреляй!!! — взвыл Бомбер, вставляя в пистолет новую обойму.
Макс отбросил колебания, и открыл огонь во второй твари, готовой протиснуться в растущую щель — у этой шерсть успела вырасти не меньше, чем у ньюфаундленда.
Они успели — стреляя в два ствола, уложили ее, прежде чем решетка достаточно откатилась.
А затем коридор превратился в ад. Мохнатых дьяволов было всего пять — но казалось, что десятки и сотни…
Пистолеты загрохотали беспощадно и метко, однако узкий коридор сыграл дурную шутку со стрелками — все пули угодили в переднюю тварь.
Макс увидел, как вторая в прыжке сбила СБ, вцепилась в упавшего оскаленной пастью… Еще одна протиснулась сбоку, поджалась, готовясь к прыжку, и…
И у Макса закончились патроны в обойме.
«Конец…» — сказал в голове незнакомый голос, звонкий и чистый.
— Ложись!!! — рявкнул другой голос. Хриплый, знакомый, за спиной.
Макс, не раздумывая, рухнул на пол.
Загрохотал пулемет.
Патроны у Граева были самые обычные, да и калибр невелик, — но бельгийская машинка имела скорострельность тысячу выстрелов в минуту, и качество искупалось количеством.
Граев буквально нашпиговывал тварей пулями, отшвыривал назад свинцовыми струями — Макс, не давая времени на регенерацию, добивал прицельными выстрелами. Пришлось расстрелять три ленты и две обоймы, прежде чем стихли последние конвульсии…
СБ был еще жив.
Но медицина ничем помочь уже не могла — по крайней мере, доступная им в полевых условиях. Клыки безжалостно прошлись по груди, по шее, зацепили артерию… Жить раненому оставалось считанные минуты.
Граев нагнулся, пытаясь разобрать тихий, с большими паузами, шепот:
— Танцор… принимай… команду…
Он торопливо кивнул — не стоит зря тратить время, порядок перехода командования на случай смерти командира проработан заранее. Но СБ, похоже, уже не видел Граева.
— Одну тварь… с собой… и тут… должен быть… один… слушай приметы…
Граев слушал, СБ описывал приметы человека, которого нельзя убивать. Которого надо прихватить с собой.
— Нервный тик… речь сбивчивая… — закончил описание СБ. И замолчал.
— Детей нет! Мы зачистили весь объект, — сказал Граев. Кивнул на заваленный мертвыми тварями коридор. — Там что?
— Семь клеток и тупик… — пожал плечами Макс.
— Где дети? — чуть ли не тряс Граев без пяти минут мертвеца. — В крепости? Где?!
— Не… суетись… дети живы… завтра вернутся… к мамам…
— Су-у-ука…
Грешно и глупо испытывать ненависть к умирающему человеку. Но Граев испытал именно ее… Ничего не мог с собой поделать…
СБ, похоже, попытался засмеяться. Вместо этого закашлял, на губах запузырилась кровавая пена.
Граев подумал, что больше ничего не услышит. Ошибся.
— Вы… идеалисты… за деньги бы… не пошли… глотки резать… Дай гранату… И делай… что сказано…
Граев вытащил розовую гранатку из карманчика пропитанного кровью комбинезона. Поднес к приоткрытым губам…
Потом отвернулся, сделал шаг назад. Хватит ли у СБ сил надкусить оболочку? Или придется ждать девяносто секунд?
Сил у СБ хватило… Граев не стал смотреть на результат мини-взрыва.
Макс, однако, поглядел. Крякнул, покачал головой… Спросил, кивнув на косматые туши:
— Сейчас потащим? Или потом вернемся?
— Не потащим. Вообще, — отрезал Граев. — Давай-ка им фосфорными, кремацию…
— Ты начальник, тебе видней, — покладисто согласился Макс. — Вы там и в самом деле все закончили?
— Остались три помещения в центре… Самый гадюшник. Лаборатория. Там лба три или четыре с автоматами. Надя их держит, сейчас добьем…
— На счет три, — пообещал Макс.
2
Граев перешагнул через труп, скорчившийся в кровавой луже. Скомандовал:
— Закладываем остатки взрывчатки и… — он осекся. — Та-а-а-к… А это что за чудное видение?
Человечек, забившийся в щель между стеной и термостатом, сделал шаг вперед. Залепетал:
— Так ведь это… Я не стрелял… в руки даже… понимаете, да? И вы не это… ценная информация…
Ну точно… На вид лет пятьдесят, субтильный, речь невнятная… Вот о ком говорил СБ. И что теперь делать с этим чудом в перьях?
Надежда шагнула вперед. И, нарушая все инструкции, содрала с головы чеченку. Человечек ойкнул. Попятился в свою нору за термостатом.
— Узнал? — спросила Надежда.
— Так ведь… Я же… они пришли… а я что? Как лучше… не я, так все равно…
Надежда обернулась к Граеву, к Максу и Валету. Сказала тихо и устало:
— Эта мразь — главная пружина тут… Без него ничего бы они не сумели… Так быстро, по крайней мере…
— Дай-ка я его, — шагнул вперед Макс. — Ты что-то сердитая шибко, помрет легко. А за клетки те и за ребятишек медленно подыхать должен…
— Мой, — отрезала Надежда.
Повернулась к человечку. Выдернула десантный нож. Граев отвел взгляд, но и не подумал вмешиваться. Справедливость бывает жестокой.
— Не-е-ет! — завопил тот. — Нельзя! Там — нету! (широкий жест вокруг себя). Тут, тут всё! (энергичный стук согнутым пальцем по лысеющему черепу). С вами… все с начала… для своих-то…
— Для своих, говоришь? — Надежда словно бы призадумалась. — С начала всё? На свежем материале? А в монастырь больше не собираешься… Ладно…
Она убрала нож. Вытащила крохотную розовую гранатку.
— Глотай.
— Э-э… зачем…
— Глотай, тварь! Спецсредство. Для транспортировки особо опасных гадов.
— Я… не…
— Глотай!! Пристрелю!
— Это тебе от Ромы, — сказала Надежда, когда человечек сделал несколько судорожных глотательных движений. — И от Петруся, и от Мишки… И от меня лично.
— А теперь туда, — кивнула на дверь каморки, заставленной какими-то коробками. — Живо!!!
…Таймеры были выставлены на минимальное время, и загрохотавшие в подземелье взрывы они услышали, когда по одному пробирались сквозь раскуроченную железную дверь в подвал лжехутора. Но
