безмолвно прося прощения. Эта нелепая восторженность была еще противнее, чем всегдашняя навязчивость миссис Флеминг. Майкл безмолвно поклялся себе — никогда он не станет родственником этой недалекой самовлюбленной особы. Поглядывая на Реджину, он понимал, что та чувствует то же самое, но ей-то куда хуже — от матери деться некуда.
Миссис Хейл, прочитавшая о помолвке дочери в газетах, была вне себя от счастья. Впрочем, ее эйфорию вполне разделяла и миссис Флеминг, позвонившая Майклу днем в понедельник.
— Как я рада, дорогой, что все так здорово устроилось! Уверена, что ты будешь очень, очень счастлив!
Майкл мог бы ей сказать, что счастлив он может быть только с другой женщиной, но вместо этого тонко намекнул на истинное положение дел:
— Мама, в истории с Мэриэнн ты говорила то же самое!
Но миссис Флеминг не расслышала звучавшего в голосе сына предупреждения.
— Ну что ты, дорогой! Реджина на Мэриэнн вовсе не похожа! Она милая воспитанная девушка, очень порядочная! Просто прелесть!
Майкл прекратил неумеренные восторги матери.
— Мама, Реджина еще не дала мне своего согласия!
— Но в газетах написано, что вы помолвлены!
— С каких это пор, мама, ты стала верить тому, что пишут в газетах?
Миссис Флеминг наконец-то расслышала в недовольном голосе сына болезненные нотки и сбавила пафос.
— Что случилось, Майкл? Ты чем-то озабочен?
Рассказать матери о том, что произошло, было немыслимо, и он сумрачно произнес:
— Ничего особенного, мама. Ничего, с чем я не смог бы справиться.
Но миссис Флеминг не унималась.
— Может быть, у тебя проблемы с бизнесом?
— Напротив. С бизнесом все в порядке. Можно даже сказать, неплохо.
Это было чистой правдой, потому что после нескольких слов мистера Рэдли в его поддержку, сказанных кому надо, дела стали стремительно поправляться.
Мать порывалась выведать у него всю подноготную, но Майкл попрощался и, сославшись на занятость, закончил разговор.
И вот теперь, слушая бесконечные и неуемные восторги миссис Хейл, он думал, что все познается в сравнении и его мать гораздо терпимее в общении, чем эта предполагаемая теща.
Наконец он решил немного охладить ее пыл.
— Уважаемая миссис Хейл… — его голос был подобен яблочному уксусу, ужасно кислый, но с малой толикой меда, — Мисс Хейл еще не дала мне своего согласия.
Реджина с упреком посмотрела на него из-под темных ресниц. Она вовсе не хотела принимать огонь на себя.
Но миссис Хейл такую ерунду существенным препятствием для брака не считала.
— Да просто Реджина постеснялась ответить вам согласием! Она же такая застенчивая, моя крошка! — Она решительно взмахнула рукой, отметая все помехи на пути так желаемой ею свадьбы. — Конечно, она всей душою «за»! Она вне себя от счастья!
Майкл повернулся в сторону Реджины и констатировал, что по вытянутому лицу этой якобы счастливой невесты не скажешь, будто она пылает желанием стать его женой.
Но прерывать миссис Хейл не стал. Пусть выговорится. Возможно, после этого словоизвержения в ее голове хоть что-нибудь прояснится и с ней можно будет поговорить более конкретно. Только вот о чем? Нечего и думать о том, чтобы взять назад свое дурацкое предложение. Вот если бы оно не попало в газеты…
Наговорившаяся миссис Хейл от восторгов перешла к делу и деловито спросила, уже все для себя решив:
— На какое число назначим свадьбу? Я думаю…
Но тут, к удивлению ее и Майкла, Реджина болезненно приложила руку к виску и прервала мать:
— Извините меня, но я пойду к себе. Что-то голова разболелась. — И не слушая протестов матери, ушла.
Майкл немедленно воспользовался благоприятной ситуацией.
— Что ж, я тоже пойду. — На требование миссис Хейл обсудить предполагаемую свадьбу решительно отказался: — Без невесты главное событие в ее жизни обсуждать неэтично! — И сбежал, мысленно крестясь от облегчения.
На следующий день прочитал в газетах о кончине графа Линдхерста, героя войны, землевладельца. Вспомнив высокого седого старика, так гордо выводившего в свет свою младшую внучку, он опечалился. Но больше всего Майклу было жаль Хелен. Он знал, как она любила деда. Ему захотелось немедля отправиться к ней, помочь, утешить, но он прекрасно понимал, что она и на порог его не пустит. Он же чужой жених! Майкл сердито чертыхнулся. Он для нее теперь как прокаженный. И, пока он числится этим самым чужим женихом, для него к ней хода нет.
А миссис Хейл раздражала его все больше и больше. Несмотря на то что и жених, и невеста решительно отказались назначить день свадьбы, закупки в самых роскошных лондонских магазинах стали еще интенсивнее. Еще бы: если раньше прикупались вещички для выхода в свет, то сейчас — достойное приданое. Хорошо еще, что Майкл находился в Лондоне по делам и имел уважительный повод не сопровождать их по магазинам. Но вечерами он по требованию миссис Хейл в обязательном порядке показывался с невестой в обществе — то в театрах, то в ресторанах.
А в субботу миссис Хейл отправила их в ночной танцевальный клуб. Аргументировала она это весьма необычно:
— Я прекрасно знаю, что у моей дочери обе ноги, увы, левые. Но ей просто нужно побольше тренироваться, только и всего. Вот и начните прямо сейчас — сходите в танцевальный клуб. Как известно, без труда не выловишь и рыбку из пруда.
Чтобы избавиться от навязчивого попечения, оба быстро согласились и сбежали.
Заняв столик в клубе, Реджина неловко пожаловалась:
— Как же я устала! Какая же я была глупая, когда думала, что в швейцарской школе скучно! Там после занятий можно было укрыться от чужих глаз в дортуаре и передохнуть. Личное пространство было неприкосновенно. А здесь покоя нет нигде. Если я ухожу в свою комнату, маман тут же идет следом и продолжает свои бесконечные нотации. Боюсь, что если я и выйду замуж, то только для того, чтобы избавиться от этой докучной опеки.
Майкл ее вполне понимал и даже сочувствовал. Но вот только причину для женитьбы находил неудовлетворительной.
— И ты считаешь, что мне лестна такая постановка вопроса?
— Но ведь вы сами сделали мне предложение. Я вас за язык не тянула. И что собой представляет моя мать, вы знали.
На это крыть было нечем. Майкл еще раз укорил себя за свой вспыльчивый нрав. Ну почему было не поговорить сначала с Хелен? И не было бы никаких проблем.
Реджина, рассеянно рассматривающая публику, встрепенулась.
— Посмотрите, это, кажется, Эдуард Рэдли. Интересно, что он здесь делает?
Майкл обернулся и встретил неприязненный взгляд в упор глядящего на него красавца. Что бы это значило? Он ревнует к нему Реджину? Или Хелен рассказала ему историю их отношений? Но по тому, с каким сосредоточенно-страстным выражением Эдуард посмотрел на Реджину, Майкл понял, что первое предположение все же правильнее.
Он и сам попытался увидеть невесту мужским взглядом. Спору нет, в коротком синем шелковом платье для коктейлей, открывавшем ее стройные ноги с тонкими породистыми лодыжками, с маленькой головой на высокой длинной шее и минимумом макияжа на прелестном лице, она была очень хороша. И от окружающих их раскрашенных девиц отличалась свежестью и тем, что в прежние времена называлось непорочностью.
