Стараясь не отставать, Скай поднял крышку сундука и достал скандинавские камни. Он отыскал пять рун, нарисованных в книге, и выложил их на алый лоскут в нужном порядке. Когда последняя, Отала, легла на свое место, Скай вновь ощутил, что та будто прилипла к пальцам. В этот раз она не обожгла кожу, но пришлось сделать усилие, чтобы стряхнуть ее.
Тем временем Кристин занялась тайником в крышке. В прошлый раз Скай приладил на место кусок бумаги, под которым скрывалась фотография, чтобы мама случайно не обнаружила ее, перебирая содержимое сундука. Кристин отодрала лист так, чтобы снимок красовался прямо в центре. Она довольно хрустнула костяшками пальцев — Скай вздрогнул.
— Ну что, готов?
Он сглотнул, пересохший язык не слушался.
— Насчет этой уиджи. Мы что, будем говорить через нее с духами?
— Именно. — Кристин наклонилась к брату, попав в пятно лунного света, глаза ее возбужденно блестели. — Только не с какими попало. Среди них ведь встречаются страшные зануды. Нет, вот кого мы вызовем!
Она указывала на фотографию. Пламя свечи дрожало, отбрасывая неверные блики на лица, но Сигурд смотрел прямо в объектив, и взгляд его словно преследовал Ская.
— Не знаю… — промямлил тот, уставившись на небо.
Луна спряталась за тучей, и на чердаке стало чуть темнее. Скай поежился, хотя вовсе не замерз.
— Брось! Что нам терять? — Кристин прижала палец к стаканчику.
— Разве не нужно ждать до полуночи? — упирался Скай.
— Зачем? Нет, сойдет и без пяти двенадцать. Давай не трусь!
Девушка решительно кивнула на стопку.
Усевшись на пол по-турецки, они склонились над доской. Скай послушно приставил палец к стеклянному донышку. Он бросил взгляд на кузину: щеки горят от нетерпения, растрепавшиеся светлые волосы падают на лицо. Скай облизал губы. И почему он не догадался захватить воды?
— Так. — Кристин кашлянула и после секундной паузы произнесла тихо, но четко: — Есть здесь кто- нибудь?
На этот раз в ее голосе не было и намека на веселье. Они сидели и ждали. Ничего не происходило, только плясал огонь свечи, поскрипывал старый дом да слабый ветер шуршал в кроне дуба.
Скай плотнее прижал палец к стаканчику. Замшевый кисет с сорочкой, который он надел на шею по настоянию Кристин, казалось, налился тяжестью.
Тишина.
— Есть здесь кто-нибудь? — повторила она громче.
Бесконечно долгая минута ожидания. Вдруг указатель дернулся и скользнул в сторону «ДА».
— Ты сама его двигаешь!
— Неправда!
— Нет, правда! Я же вижу. Смотри!
Скай отнял руку — стакан проехал еще пару миллиметров и остановился.
— Ну ладно, допустим, — сдалась Кристин с досадливой улыбкой. — Хотела проверить, не слишком ли доска липкая. Эта дура Ребекка Майлз разлила на нее сидр неделю назад. Клади палец обратно. Продолжим!
Скай неохотно повиновался. Из недр дома по-прежнему доносились шорохи и поскрипывания; в саду шуршали листвой деревья, а луна, до того игравшая с облаками в прятки, совсем скрылась за тучей. Чердак погрузился в глубокую тень, остался лишь крошечный освещенный пятачок — их укрытие.
Снова тишина. И вдруг они совершенно отчетливо услышали, как дедовы ходики внизу начали отбивать полночь. Видимо, поблизости находилась вентиляционная шахта.
«Дон! Дон! Дон!» — мерно неслось с первого этажа.
— Давай, — прошептала Кристин. — Теперь ты спрашивай.
Дон, дон… Дон… Дон…
Ему показалось или бой часов замедлился?
Скай уже открыл было рот, как вдруг с улицы донесся душераздирающий крик. Оба дернулись от неожиданности, не отнимая рук от стакана. И снова вопль, на этот раз ближе, будто женщина страдала от невыносимого ужаса или боли. Скай, однако, вздохнул с облегчением.
— Это лисица так визжит, — пояснил он.
Дон…
— Черт с ней, с лисицей! Спрашивай!
Дон… Дон…
Часы пробили уже девять раз. Или десять? Скай попытался заговорить, но не смог. Наконец он выдавил из себя хриплое: «Есть кто-нибудь?..»
Дон!
Звон вибрировал, отдавался эхом. И тут свеча вспыхнула ярче, пламя заметалось и внезапно истаяло, оставив струйку дыма. В тот же момент послышалось гудение, фонарь замигал и погас. Воцарилась тьма, но лишь на мгновение. Еще один удар часов — и луна, вырвавшись из плена облаков, залила чердак серебристым светом.
…Стакан пополз по доске. Он проигнорировал слово «ДА» и остановился рядом с буквой.
— «Эс», — выдохнул Скай.
Указатель двинулся дальше.
— «Ай», — прошептала Кристин.
— «Джи», — сказали они хором.
— Ты думаешь, это… Сигурд?
Не успел он произнести имя деда, как стопка прыгнула к слову «ДА» — так стремительно, что Скаю пришлось вскочить на ноги, чтобы удержать палец на стеклянном донышке. На этом стакан не успокоился — он поехал прямиком к букве «H», затем к «I», «M», замешкался, снова выбрал «M», потом «E» с «L» и только тогда остановился. Брат с сестрой чувствовали, как стопка дрожит под их пальцами, словно в нетерпении.
— H-I-M-M-E-L, — прочитал Скай. — Нет такого слова.
Не дождавшись ответа, он взглянул на Кристин: та побелела как полотно.
— Есть. — Она подняла на него глаза. — По-норвежски himmel значит «небо». Это твое имя, Скай.
Едва отзвучал ее голос, стакан снова ринулся к «ДА». На этот раз Скай не успел за ним. Но, судя по всему, пальца кузины было вполне достаточно.
— Прекрати двигать его, Кристин! Это не смешно!
Скай был в ярости. Прыжок стопки застал его врасплох — Скай потерял равновесие и плюхнулся на пол. Его глаза оказались вровень с доской. Он сжимал кисет, чтобы содержимое не стучало по ребрам.
— Клянусь, это не я! — с трудом выговорила Кристин. — У меня не получается убрать палец, честно. Мне больно, он будто приклеился.
Скай подался вперед и схватил сестру за руку, но Кристин отчаянно закричала:
— Нет, пожалуйста! Не надо!
Он взглянул на доску. Стакан снова потянул за собой кузину, выписывая следующее слово: R-U-N…
— «Руны»? — спросил Скай.
«Да», — подтвердил стакан и принялся за новое: О-Т-Н…
— «Отала»?
«Да», — снова согласился дух.
— Что такое эта чертова Отала?
Стопка буквально металась по доске, Кристин еле успевала называть буквы.
— В-О-О-К, книга! Думаешь, это он про дневник?
— Да! — выкрикнула Кристин, когда стакан снова подпрыгнул. — Быстрее, возьми дневник! Шевелись!
