— Вовсе нет! Просто теперь я сочла нужным закончить наши отношения — я имею на это право. Ни мне, ни вам не стоит напрасно тратить время. Вы несколько недель кряду искусно и усердно ухаживали за мной, но не вызвали во мне чувств, достаточно глубоких для продолжения отношений.
— Не вызвал глубоких чувств?
В тот момент, когда эти слова слетели с ее уст, Плезанс поняла, что совершила большую ошибку. Судя по всему, он истолковал их как вызов и теперь решил доказать, что она не права.
— Отпустите меня, мистер О'Дун, — пробормотала девушка, вырываясь из его крепких объятий. — Вы ничего не докажете, если перестанете вести себя по-джентльменски.
— В данный момент я не чувствую себя джентльменом. Да и вы никогда не считали меня таковым, не правда ли? Вот в чем все дело. Вы такая же чванливая особа, как и все остальные члены вашей семейки.
— Вы ошибаетесь.
— Едва ли. Ох, милая барышня, а я-то думал, что вы всегда говорите правду.
— Так и есть, — заспорила Плезанс, но не услышала убедительности в собственном голосе.
Она не умела лгать, и легкая ухмылка, искривившая красивые губы Тирлоха, служила лишним тому подтверждением.
— Отпустите же меня, иначе я позову отца или моего брата Лоуренса, — пригрозила она, тут же смекнув, что ни тучному Томасу, ни его долговязому щеголю-сынку не справиться с Тирлохом.
— Сомневаюсь, что они прибегут к вам на помощь. С самого первого дня моих ухаживаний они спокойно оставляли нас наедине. Вероятно, просто не считали нужным охранять старую деву.
Плезанс почувствовала, что вскипает. Ей надоело слышать от всех, как ее называют старой девой. Она знала, что эти слова равносильны ругательству. Итак, Тирлох О'Дун пошел в наступление.
Однако нанести ответный выпад она не успела: он обнял ее крепче, и Плезанс, хоть и храбрилась изо всех сил, пытаясь не реагировать на его близость, сразу забыла все, что хотела сказать. В голове не осталось ни одной мысли, кроме мысли о его твердом стройном теле. При этом она с удивлением видела, что Тирлох прекрасно сознает, какое действие он на нее оказывает. По ее жилам разливалось пьянящее тепло. Она знала, что должна оттолкнуть его, пока он ее не соблазнил, но тело отказывалось повиноваться разуму. Он скандально сильно сжимал ее в объятиях, а ей хотелось прильнуть к нему еще теснее.
Он коснулся губами ложбинки у ее уха, и она задрожала. Жаркая волна, пробежавшая от макушки до пят, напрочь лишила ее воли. В это мгновение она его почти ненавидела. Он слишком ясно показал ей, от чего она отказывается, разрывая их отношения, и сердце отозвалось невыразимой болью.
— Никаких чувств, вы сказали? Вы не умеете лгать, милая барышня, а эта ложь была слишком явной.
— Зачем вы меня оскорбляете, мистер О'Дун? Я не сделала вам ничего плохого.
— Еще как сделали. Своей ложью вы хотели уязвить мою гордость.
Тирлох был очень зол. Ему с самого начала понравилась Плезанс, а не ее более эффектная сестра, по причинам, которые многие сочли бы нелестными. Плезанс Данстан была старше, проще и, по слухам, беднее своей сестры. Следовательно, для ее завоевания требовалось меньше усилий. И жена из нее, вероятно, получилась бы более покладистая, благодарная зато, что он не оставил ее вековухой.
Но очень скоро Тирлох понял, что его симпатия к Плезанс имеет куда более серьезные основания. Хотя он и твердил себе, что не должен слишком увлекаться, он отбросил всякое благоразумие. Как оказалось, зря. Не надо было ей доверять, черт возьми! Что ж, как видно, он совсем не разбирается в женщинах.
На этот раз он решил, что нашел свой идеал — верную спутницу, на которую можно положиться, которая не будет свысока смотреть на простого охотника с западной границы и оценит его личные качества. Ему показалось, что Плезанс Данстан — именно такая женщина.
Он поцеловал ее. Она попыталась отвернуться, но он не дал ей этого сделать, удержав за подбородок. Ее восхитительно теплые мягкие губы лишь распаляли его ярость. Он отчаянно хотел Плезанс Данстан… и знал, что она его хочет. Хочет — и все равно отвергает. Это объяснялось только одним: она считает, что он недостаточно хорош для нее. Если бы можно было как-то отомстить ей за жестокий снобизм! Но к сожалению, он не знал ни одного способа. Что ж, пусть хотя бы знает, каких радостей сама себя лишает.
Он провел языком по ее пухлым губам, и она приоткрыла рот. Тирлох углубил поцелуй, продолжая сжимать ее в объятиях. Из ее горла вырвался тихий стон. Подхватив его, он скользнул руками к нежным округлостям ее бедер, прижался чреслами к ее лону и начал ласкать. Его не удивило, что она ответила тем же. Их страсть была равной по силе.
Но теперь — о проклятие! — ему не суждено вкусить ее сполна.
Плезанс так откровенно льнула к нему, что Тирлоху было непросто прервать поцелуй: для этого ему понадобилась вся сила воли. Он оглядел ее пылающее лицо и бурно вздымающуюся грудь. Ее зеленовато- голубые глаза потемнели и сделались ярко-синими. Он был почти так же возбужден, как и она, и не пытался это скрывать. Однако, несмотря на острое желание, от которого они оба дрожали, как в лихорадке, она собиралась его отвергнуть. Тирлоху захотелось привести ее в чувство пощечиной, и он быстро отступил назад.
— Даже после таких жарких объятий вы по-прежнему собираетесь меня бросить? — спросил он. Ему не хотелось об этом говорить, но он должен был понять, в чем дело. — Но почему? Это же просто нелепо: сначала вы целуете меня как одержимая, а потом прогоняете.
Плезанс попыталась разогнать в голове туман страсти и ответить более или менее внятно.
— Да, я прогоняю вас и прошу больше ко мне не приходить. А почему я это делаю, вас не касается, сэр.
— Вот как? Вы меня отвергаете.
— Да, а вы заставляете себя ждать, — огрызнулась она, начиная сердиться.
Тирлох вперил в нее долгий тяжелый взгляд.
— Хорошо, мисс, — наконец произнес он, — я больше не обременю вас своим присутствием.
Он резко отвернулся и зашагал прочь. Плезанс бессильно опустилась на скамью, еще чувствуя в собственном теле отголоски пылкого поцелуя и борясь с желанием окликнуть Тирлоха.
— Ну почему? — прошептала она. — Почему я должна идти на такие жертвы? Обижать его и мучиться самой? Ведь Летиции совсем нетрудно найти себе другого жениха.
Она понимала, что Петиция пожелала Тирлоха только потому, что он обошел ее своим вниманием. Ею руководил простой эгоизм, так с какой стати Плезанс должна отказываться от своей сокровенной мечты, потакая собственническим интересам сестры?
Подстегиваемая негодованием, Плезанс встала со скамьи и сделала шаг в сторону уходящего Тирлоха, но вдруг остановилась. Он был уже в дальнем конце сада, перед железными воротами, ведущими в передний внутренний дворик. Как только он прошел в ворота, к нему подскочила Летиция и взяла под руку. Плезанс тут же утратила желание бороться и медленно опустилась обратно на скамью. Слишком поздно забирать назад свои обидные слова, да и Летиция не даст ей такого шанса.
Внезапное появление Летиции Данстан застало Тирлоха врасплох. Когда чопорная блондинка подхватила его под локоть, его первым желанием было вырвать руку. Но он заметил, что на них смотрит Плезанс, и обернулся к Летиции с самой обворожительной улыбкой. Он хотел отплатить Плезанс той же монетой — задеть ее самолюбие. Слабый внутренний голос говорил ему, что отказ Плезанс нанес урон не только его самолюбию. Удар оказался гораздо сильнее, но он не позволял себе в этом признаться.
— А, мисс Летиция! Как приятно видеть хоть одно улыбающееся лицо!
— Ах вы бедняжка! — Она погладила его по руке. — Плезанс сказала мне о своем решении.
— Вот как?
Тирлоху не понравилось, что заносчивая родня Плезанс уже обсудила его унижение.
— Я пыталась отговорить ее от столь жестокого поступка, но она и слушать меня не стала. Пожалуйста, не подумайте, что это мои слова, и мне не хотелось бы обидеть вас еще больше, но… о Боже, даже не знаю, смогу ли я произнести это вслух!
Глядя на Летицию, Тирлох решил, что из нее получилась бы хорошая актриса. Он почувствовал в ее словах лицемерие, но любопытство пересилило здравый смысл. Если Летиция знает, почему Плезанс его
