— Алла, это «огневка».
Девчонки зашевелились
— Анатолий Петрович, что нам делать? — раздался голос Вали.
— В город вы не пойдете. Сейчас там будет не безопасно. Люди переносят эту заразу на себе и передают друг другу. Ждите здесь утра.
Они опять затихли. Алла зашевелилась опять.
— У меня появились боли и страшно чешется живот. Толя, неужели это все?
Я опять посмотрел живот. Пятна приобрели красный цвет и разбежались по всей коже. Это действительно конец. Я кивнул.
— Да.
Две слезинки скатились по ее щекам.
— Принеси склянку. Я не хочу мучиться.
Я подошел к шкафчику и вытащил бутылочку. Потом подошел к Алке, вылил пол бутылочки в химический стакан и приподняв Алке голову помог выпить содержимое.
Алкаю корчилась под халатом, лоб ее покрыла испарина. Вдруг она вскрикнула и дернувшись, затихла. Я сорвал перчатки и кинув их в угол, присел к Вале.
— Что же теперь будет, Анатолий Петрович?
— Жить надо Валя. Нам надо обязательно жить. Я боролся там… всю свою сознательную жизнь боролся с этой пакостью. Если, что со мной произойдет, ты должна будешь вырываться и рассказать людям все, что видела, что знаешь.
Тихо стучали часы. Мы сидим и молчим еще час. Уже 10 часов вечера. Вдруг, зазвонил местный телефон.
— Анатолий Петрович? — спросила трубка.
— Да.
— Зайдите ко мне. Я здесь на работе.
Я положил трубку.
— Все. Началось. Меня вызывает Марк Андреевич.
Все зашевелились.
— К Алле не подходите. Ни чего не трогайте. Постарайтесь подождать меня.
Марк Андреевич глядел на меня с ненавистью.
— Вы знали, что «огневка» в городе?
— Да.
— Почему не предупредили меня?
— Я пытался спасти Аллу.
— К черту вашу Аллу. В городе началась эпидемия. Вы понимаете, что вы наделали?
— Здесь был Витек, он раздавил пробирку с вирусом «огневки» и измазав кровью себя и охранников удрал. Он и разнес вирус.
— Витек. Боже Витек.
Марк Андреевич вдруг застыл. Мы молчали и он вдруг тихим голосом заговорил.
— Не спас его. Жена перед смертью просила, постарайся вытолкнуть его из зоны. Не удалось. Он здесь осатанел, пил, гулял, буянил. Все сходило ему с рук, все знали чей он сын. Вот теперь он выйдет на свободу. Витек не раз говорил, что свободным здесь может быть только мертвый.
Мы опять помолчали. Марк Андреевич продолжал.
— Надо объявить тревогу. Пусть оповестят жителей, подтянут войска к зоне и перекроют, на всякий случай, все подходы.
Он потянулся к трубке, но в это время открылась дверь и появилась Галина Ивановна.
— Марк Андреевич в городе паника. Там все чешутся, Больницы переполнены чесоточными. Твориться что-то жуткое. Ой, здесь вы Анатолий Петрович.
— Садитесь Галина Ивановна. Вы откуда? Вы сами прикасались к кому-нибудь?
Галина Ивановна замерла.
— Да… Я прощалась с подругой за руку… А перед этим… Неужели…
Вдруг она взорвалась.
— Проклятый старикашка. Это ты со своими сумасбродными разработками пытаешься доконать пол мира. Из-за тебя, идиот, погибли мои родные, моя мать искалечена и теперь должна сдохнуть я. Так знай, ты подохнешь первый.
Галина Ивановна вскочила, схватила огромную вазу с цветами и обрушила ее на голову Марка Андреевича. Он отупело глядел в пространство и потом медленно потек по спинке кресла на пол. Галина Ивановна опустилась на пол и схватив голову руками, начала как маятник раскачиваться туловищем.
Я спустился вниз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ПОБЕГ ИЗ РАЯ
Девочки сидели на своих местах. Все вопросительно уставились на меня.
— В городе эпидемия. Все больницы переполнены. Я ухожу.
— Куда? — спросила Валя.
— Из зоны.
Стало тихо.
— Ты не выйдешь. Все перекрыто. Кругом охрана. — шепотом сказала Ира.
— Кругом эпидемия. — отрезал я.
— Я пойду с тобой. — решилась Валя.
— Можно и я с вами. — это подала голос Саша.
— А как же ваши родители?
— Может их надо предупредить?
— Нет, этого как раз делать нельзя. То, что мы уходим не должен знать ни кто. А вы, — я обратился к оставшимся девочкам. — Вы идете с нами или нет?
— Я не пойду. — сказала одна. — Моя мама сойдет с ума.
— А я иду с вами. — сказала другая.
— И я с вами. — закончила после некоторого колебания Ира.
— Вот и отлично. Одевайте защитные костюмы на одежду, чтоб там сбросить ее и остаться прилично одетыми, а теперь вперед.
— А разве мы с собой ни чего не возьмем?
— Нет, нет времени. Берите все, что здесь есть. Что вы считаете нужным. Переодевайтесь.
Пока они переодевались, рассовывая где можно из своих шкафчиков всякое барахло, я подошел к кинокамере, вырвал ее из гнезда и потащил в кладовую. Там при выключенном свете выдрал пленку и сложил в коробку. Коробку положил под рубаху на грудь. Теперь все, пора переодеваться.
Мы попрощались с оставшейся девушкой, проинструктировали, что говорить, если ее будут спрашивать о нас и одетые в нелепые костюмы, пошли в город.
Наступили первые сумерки.
В проходной института ни кого небыло. Охранника мы нашли катающимся на ступеньках лестницы за проходной. Он выл. Мы обошли его и пошли по тротуару. Кругом было много фонарей и пусто. Народ исчез. Вдруг я увидел машину Марк Андреевича, и сделав знак рукой девчонкам, подошел к ней. В раю никто не ворует и машины открыты. Машина Марк Андреевича открыта тоже. Мы сели в нее и я, вырвав провода ниже панели скрутил два конца. Мотор заработал и «Волга» рванула по дороге.
— Валя, говори, к какой проходной ехать.
— Лучше к Южным воротам. Поворачивай вправо.
