Виктория рассказала об этом своим куклам. Она спросила, не может ли Лезен сделать маленьких принцев для нее. Мама ответила, что она становится слишком взрослой для них. Но ведь это не обычные куклы. Они были ее семьей; кроме того, многие из них представляли собой ее настоящих предков.
Подумав о своих куклах, девочка решила навестить их. Она встала и пошла к началу лестницы. Апартаменты, которые занимала семья ее матери, располагались на двух этажах, и с одного этажа на другой вела винтовая лестница. Виктория всегда считала эту лестницу довольно волнующим местом, потому что она изгибалась, и если кто-то поднимался, а вы спускались, и если поднимающиеся шли бесшумно, то вы внезапно оказывались лицом к лицу с этими людьми.
Можно было стоять на лестнице и видеть прямо над головой кусочек неба в маленьком окне на крыше. Ее всегда завораживало это зрелище.
Но сейчас, начав спускаться, она думала о маленьких принцах в Тауэре. Под каменной лестницей, как говорили, их тела нашли через много лет. Что они чувствовали, когда проснулись среди ночи и увидели убийц рядом с собой? Закричали ли они? Или были слишком напуганы, чтобы раскрыть рты? Или же просто задохнулись во сне?
Бедные маленькие мальчики! Возникли ли у них какие-нибудь подозрения в тот последний день, когда поблизости слышался шум, производимый убийцами, готовившими потайное место, которое должно было стать их могилой?
Их убили, потому что кто-то хотел получить то, что, несомненно, принадлежало им – корону. Это та же самая корона, которая в один прекрасный день будет принадлежать Виктории, если никто не отнимет ее у нее.
Почему она здесь стоит, глядя вверх на небо? Она пыталась напугать себя.
А затем… она подумала, что слышит шаги на лестнице под ней. Виктория затаила дыхание, собрала складки юбки в руке и поспешила вниз.
У подножия лестницы девочка почти упала в объятия баронессы Лезен.
– Что случилось? – строго спросила баронесса. Виктория была слишком напугана, чтобы притворяться.
– Мне… мне показалось, что кто-то гонится за мной… по лестнице.
– Чушь, – сказала баронесса. – Кому нужно гнаться за вами по лестнице?
Но они не могли обмануть ее. Баронесса была напугана… так же, как ее мать.
И после этого появился новый приказ.
Виктории запрещалось подниматься и спускаться по лестнице в одиночку. Кто-нибудь должен ее сопровождать. Если возможно, то баронесса Лезен, либо камеристка самой герцогини, баронесса Спат.
– Не подниматься и не спускаться без сопровождающего, который держит меня за руку! – воскликнула Виктория.
– Именно так я и говорю, – приказала герцогиня.
– Ну что ж, – сказала Виктория своим куклам, – теперь я знаю, что они боятся, что кто-то собирается меня убить, и причина та же самая, которая принесла смерть маленьким принцам в Тауэре.
Она не смогла до конца поверить, что это произойдет, потому что невозможно было представить себе мир без Виктории.
Герцог Камберленд много думал о своей племяннице. Уильям не столь важен. Он был уверен, что Уильям сам предоставит доказательства против самого себя, и в любом случае его брат старше его на шесть лет и страдает подагрой и астмой. В сочетании с психическими отклонениями это помогало герцогу Камберленду уверовать в то, что брат недолго будет стоять на его пути.
Все по-другому с Викторией, драгоценным ребенком, которому не позволяли и шагу ступить без охраны.
Он ошибся, изображая ее слабенькой. Мадам Кент быстро положила конец этому, выставляя здоровую маленькую девчонку на всеобщее обозрение. От друзей в семье Кентов он знал, что ребенок никогда не остается один в своей спальне, и что теперь введено правило, согласно которому она даже не может одна ходить вверх и вниз по лестнице.
Ясно, что ее надо убрать из Кенсингтонского дворца, из-под орлиного взора ее матери и другого сторожевого пса – Лезен.
Он твердо решил оторвать ее от охранников и придумал, как это сделать.
Слухи о герцогине и управляющем ее семьи сэре Джоне Конрое должны распространяться. Возможно, что ему не удастся убедить короля с помощью слухов, но они могут помочь убедить других.
Для короля он придумал другой метод.
Когда они бывали вместе, он часто говорил о принцессе Виктории.
– Я видел, что этот ребенок произвел на тебя глубокое впечатление.
– Я нашел ее забавной.
– Ты должен чаще ее видеть.
– Да, мне этого хотелось бы.
Но сделает ли он это? Как эта масса разлагающегося мяса будет выглядеть в проницательном взгляде пытливых детских глаз?
– Я думаю, что нехорошо воспитывать ее так, как это делается. Семья, состоящая из женщин… немецких женщин. Ее мать, которая едва говорит по-английски, и Виктория разговаривает с ней по-немецки. Затем эти Лезен и Спат.
Обе немки. Думаю, что иногда она говорит по-английски, но я слышал, как люди судачат об этой семье.
