привкус горечи.
А о том, чтобы еще раз выйти замуж, она даже не думала, хотя желающих разделить с ней богатство и положение в свете было немало.
— Надеюсь, мы его больше не увидим. — Кэролайн достала из портсигара тонкую сигарету и закурила. — И с чего это Элис вздумалось приглашать на обед подозрительных незнакомцев?
— Мама, ну сколько можно! — Кэтрин устало покачала головой. — Вы ведь ничего не знаете об этом человеке.
— А я и не собираюсь ничего о нем узнавать, — ответила та, выпуская белое колечко дыма. — Мне не нравится, что ты так себя ведешь. Начнутся сплетни, пересуды… Достаточно вспомнить, какой скандал разгорелся вокруг твоего развода.
— По-твоему, я должна была терпеть выходки Тимоти ради сохранения приличий? — возмущенно спросила Кэтрин. — Ты забыла, что он угрожал мне и Эрни?
— Бедный мальчик! — Кэролайн глубоко затянулась и стряхнула пепел легким ударом пальца, на котором красовалось кольцо с поблескивающим бриллиантом. — Как он, наш малыш?
— Хорошо. — Кэтрин обрадовалась, что разговор перешел на более безопасную тему. — Вы зайдете сейчас или поедете домой?
— Я немного устал, — ответил Арчибальд. — Мы отвезем тебя, а заглянем завтра. Поцелуй за нас Эрни.
Машина остановилась у ограды, и Кэтрин, простившись с родителями, вышла. Она открыла ворота и скользнула в пахнущий ночной свежестью сад, но не сразу направилась к коттеджу. Она присела на скамейку и, подняв лицо к темному небу, вдруг мечтательно улыбнулась.
Полная луна, аромат роз, теплый ветерок, поглаживающий волосы, словно мягкой ладонью… Дэвид не шел у Кэтрин из головы, мысли постоянно возвращались к нему. Он почти ничего не рассказал о себе, и она не знала, женат он или нет, что любит, чего хочет. Но почему-то она была уверена, что это особенный человек — уверенный, сильный, умеющий добиться своего, но не озлобленный или пресыщенный удовольствиями.
Люди, окружавшие Кэтрин с детства, не знали, что значит, каждый день ходить на работу, добывать деньги, голодать. А если и знали, то лишь понаслышке или из книг и журналов. Они жили в роскоши, ни в чем себе не отказывая, и гордились этим. Остальной мир, наполненный страданиями и горестями, нисколько их не волновал. А Дэвид, похоже, пришел именно из этого мира, и Арчибальд сразу почувствовал, что он — чужак.
Кэтрин потянулась и встала, поправляя на бедрах узкое светло-голубое платье. Ей будет не сложно уговорить Элис, пригласить Дэвида на обед. Значит, они снова встретятся. Семь дней… Как долго! Она подумала, что, возможно, зря не согласилась поужинать с ним, но тут же рассмеялась, представив возмущенные лица родителей. Кэролайн бы просто не вынесла такого удара!
За неделю Кэтрин несколько раз встречала Дэвида. В первый раз у заправочной станции — его синий «форд» остановился рядом с ее красным «шевроле».
— Какая приятная неожиданность! — Дэвид вышел из машины, улыбаясь. В узких джинсах и рубашке с короткими рукавами, загорелый, сильный. — Вот уж не подумал бы, что в Лос-Анджелесе можно запросто встретить знакомого человека.
— Я еду к родителям. — Кэтрин почувствовала, что краснеет, и удивилась себе.
— Понятно. Что ж, не стану вас задерживать, — ответил он. — Кстати, Элис действительно пригласила меня. Надеюсь, вы будете у нее?
— Обязательно.
— Тогда до встречи. Выезжая на шоссе, Кэтрин приложила прохладную ладонь к щеке. Да, что же это такое! Ей ведь не семнадцать лет, чтобы так волноваться при случайной встрече. Но сердце билось учащенно, и пальцы едва заметно дрожали. Потом они еще несколько раз сталкивались: то возле магазина, то в открытом кафе, где Кэтрин и Элис пили кофе перед походом к парикмахеру.
— Он тебе понравился? — Элис заметила смущение подруги и усмехнулась. — Я давно говорила, что тебе надо как-то разнообразить свою жизнь. Ты же не записалась в монашенки?
— Ну что ты говоришь! — Она отвернулась, чтобы скрыть растерянность. — Он, конечно, очень милый…
— Да, и красивый. Как минимум трое из моих приятельниц уже пытались навести о нем справки.
— И что? — спросила Кэтрин, стараясь, чтобы голос звучал безразлично.
— Никто о нем ничего не знает, представляешь? — Элис размешала ложечкой сахар и на мгновение задумалась. — А Джонни, как назло, улетел во Францию и вернется не скоро.
— Но откуда такой интерес к канадскому архитектору?
— Милая моя, он потрясающе выглядит. — Элис негромко рассмеялась. — Наши охотницы за приключениями не могут упустить такой шанс. Ты заметила, насколько он отличался от всех мужчин на обеде? Рядом с ним они казались бледными тенями. А он… В нем много жизни, понимаешь?
— Возможно, — ответила Кэтрин, задумчиво разглядывая обложку рекламного журнала, забытого кем-то на столике. — Дэвид… Мистер Колбери действительно кажется другим. Мои родители сразу сказали, что он проходимец.
— Ну-ну, это уже слишком, — произнесла Элис. — Хотя, конечно, немного странно, что он появился, как будто из ниоткуда.
Кэтрин пожала плечами: какая разница, откуда появился Дэвид. Снобизм ее окружения иногда начинал раздражать. Чтобы произвести благоприятное впечатление, человеку не обязательно быть умным, образованным, даже просто милым. Он может оказаться глупцом или пошляком, но если у него есть деньги и имя, то вход открыт. А если его состояние не превышает нескольких тысяч, то его не пустят и на порог.
В ночь перед обедом у Элис Кэтрин не спалось. Она зашла на минутку в комнату Эрни и присела на край кровати. Малыш дышал так тихо, что она осторожно приложила ладонь к его щеке — да, все в порядке. Она так любила его! Нерастраченная нежность переполняла сердце, когда она смотрела на длинные пушистые ресницы и крохотную родинку в уголке губ.
Когда его привезли из роддома, завернутого в дешевое серое одеяльце, Кэтрин прижала его к груди и сразу поняла, что никогда не сможет расстаться с ним. Он рос, делал первые шаги и произносил первые слова. Он ничего не знал, был счастлив и доволен своей маленькой жизнью, окруженный заботой и лаской.
Иногда Кэтрин брала его на руки и подносила к зеркалу, чтобы сравнить. Да, в них было что-то общее: цвет волос, высокие скулы. Она пыталась представить себе, как выглядел его настоящий отец, потому что на свою мать, Мэри, которую Кэтрин видела лишь раз, он походил мало.
Она поцеловала сына и тихонько, стараясь не шуметь, вышла из детской в гостиную, залитую ярким светом. Пора бы ложиться спать, но странное непривычное волнение охватило Кэтрин. Она поднялась на второй этаж и зашла в гардеробную, чтобы выбрать платье к завтрашнему дню. Сама того не осознавая, она пыталась представить, что могло бы понравиться, Дэвиду — скромность или откровенность в наряде, броский макияж или естественная бледность. Примерив несколько платьев, Кэтрин остановила свой выбор на черном — узком, облегающем, с кружевной вставкой на груди. К нему отлично подойдет ожерелье из черного жемчуга, которое подчеркивает белизну кожи.
Надев платье, она подошла к большому, во всю стену зеркалу и внимательно посмотрела на собственное отражение. Красива ли она? Таким вопросом задаются обычно в более юном возрасте, когда кажется, что внешность — это единственное, от чего зависят счастье и успех.
Кэтрин принадлежала к тому типу нежных блондинок, которые обладают тонкой кожей и потому быстро краснеют. Невысокая, стройная, с маленькой упругой грудью и узкими бедрами, с рассыпающимися по плечам бледно-золотистыми волосами, сероглазая, с чувственным ртом. Да, Кэтрин пользовалась успехом у мужчин, но это не особенно ее радовало. Возможно, потому, что она просто плохо их знала. Выйдя в восемнадцать лет замуж за Тимоти Элберна, она хранила ему верность. А после развода вообще не могла ни на кого смотреть.
Тимоти и Кэтрин выросли вместе. Их родители были дружны и, узнав о желании детей пожениться, обрадовались и устроили роскошную свадьбу. Медовый месяц на побережье Средиземного моря, в солнечной жаркой Греции, прогулки по узким улочкам, таверны, где подавали прохладное горьковатое вино,
