потекла в степь. Утренний бор теперь опять вернулся в мир, и озеро из её снов, и ивы серебряные плакучие. Там, возле моей избушки, где прежде было болото.
– Разве это плохо? – осторожно спросил Наири.
– Очень хорошо. Такой удивительный подарок, и очень дорогой, – без малейшей радости улыбнулся одними губами Риан. – Тот, кто займет место умирающего дракона, не сможет вернуться. Из его пределов людям дороги нет, да и там нет жизни, слишком далеко. Душа и тело человека должны быть едины.
– Я бы знал, если бы она умерла, – уверенно покачал головой Наири.
– Великий сделал все, что мог, даже больше. Боюсь, никому это не принесет счастья. Оттуда может вернуться в мир лишь дракон. Он использовал дар, некогда утраченный другой снавью – Сиртэ, очистив его. Спасибо Эрху, вовремя зарубившему Адепта и освободившему тем «жемчужину». А сила дара самой Тин влилась в мир, поэтому сонный лес теперь живет в яви. Если бы она вернулась, была бы настоящей Говорящей с миром, наш Релат слушал бы её и без дара, и без прочих сложностей. Считай, третья ступень посвящения, хоть нужда в истинных Говорящих приходит очень редко. Живая гостья Великого.
– И что? Она вернется?
– Дракон уже здесь, очень красивый молодой дракон, золотой. Его можно и нужно пытаться позвать прежним именем на взлете, чтобы вернуть на землю человека, если он не захочет стать чем-то иным. Попробовав жизни дракона, никто уже не спускается вниз. С первым полетом прежнее станет полно и прочно забытым, надолго. Я надеялся, она походит по Карну и к болотам вернется, ты подойдешь. С вами обоими и поговорил бы тогда. Кто мог представить, что времени совсем не будет? Если бы ты её позвал, а не я… Но ты остался в столице. Она ведь не знала.
– Еще головой об стену постучи и волосы повыдергай, – сердито скривился Най. – Да все она знала! Потому и не стала меня ждать в городе. Не было другого выхода, кроме меня она могла наверняка вызвать сюда одну Лиасу. А разве на девочку честно вешать бой? Так что мое место Тин знала заранее. И свое – тоже.
– Да, видимо, так. И все же больно признать, у меня не получилось докричаться до неё. Прости, я старался, – совсем тихо и очень виновато прошептал Риан. – В таком возрасте драконы знают и помнят меньше, чем солнечные птицы. Лет через двести-триста станет взрослой и сможет выбрать, жить ящером или стать айри. Тогда восстановится память, почти целиком. А из всего, что она знала и любила, буду жив только я, и то едва ли. Благодарность богов иногда страшнее наказания, как мне теперь кажется.
– И нельзя ничего изменить?
– Драконы – часть Релата, самые удивительные и странные его создания. Почти всемогущие, способные перемещаться невероятно быстро, неуязвимые, меняющие свойства окружающего мира и себя самих. Они живут в детстве впечатлениями: тепло солнца, облака разных высот, океанские глубины. И полет, превращающий мир внизу в сияющие полосы. Изумрудная – лес, бронзовая – пустыня, бирюзовая – океан. Они осознают и слышат людей и айри, но не слушают. Мы для них слишком маленькие и незначительные, слишком медлительные и хрупкие, слепые и убогие. Эмоции наши слабы, а разум им не интересен. И правильно не замечают, таким детям слишком опасно позволять играть с нами, разнесут все, – усмехнулся Риан. – Когда я выбрал жизнь айри, долго не мог привыкнуть к тому, до чего стал бессилен и неповоротлив, как ужасающе выцвел мир. Здесь, внизу, спустившись с гор, я нашел утраченную радость. Души людей многоцветны и удивительны. У Тин была очень славная душа, сложная, красивая, необычная. Золотого дракона пока наполняет одна лишь детская радость, а все, что было Никой, свернуто в клубочек в уголке подсознания, а как со временем это прежнее сплетется с новым существом, самому Великому не ведомо.
– По крайней мере, она жива, – упрямо кивнул Наири.
– Вот и замечательно, о ком бы ни шла речь, – бодро вмешалась Милада. За её спиной возвышался Эрх и потому все теперь могло быть только замечательно. – Наири, ты поедешь к нам в Амит? Пахотные земли надо бы восстановить, сколько удастся до зимы, под посев. Риннарх даст зерно. Затем вместе двинемся в степь, её следует лечить как раз по весне. А Эрх пусть правит, хватит мне одной с Советниками маяться.
– Да.
– Как и говорила Тин, ты умеешь быть немногословным, – пристально глянул Эрх, чуть нахмурился. – Она оставила мне несколько писем, сказала – на всякий случай. Надеюсь, не пригодятся?
– Наоборот, – тяжело покачал головой Риан. – Давай, кому там послания?
– Вот как… – Эрх виновато глянул на арага, передавая бумаги айри. – А тебе она пыталась что-то написать, всю бумагу перемяла, изорвала, и я пустил черновики на растопку. Правда, один припрятал. Привычка дурацкая, дворцовая. Вот, держи.
– Спасибо. Я поеду, пожалуй. Хочу толком повидать и расспросить Римаха, – араг спрятал в поясной кошель мятый бумажный шарик, попробовал пошутить: – Говорят, и он оказался чуть ли не князем, надо поклониться его светлости. Да и на Агрис хочется глянуть. Оттуда – сразу в Амит. Вам здесь задержаться придётся, княжеские дела – не быстрые. А с землями я управлюсь. Что и как делать, мы сами решим с Радмиром, не переживайте.
Араг чуть поклонился и пошел к выходу.
Ему было до головокружения странно видеть всех этих счастливых деятельных людей, течение изменившейся разом жизни, построение планов на будущее, когда Тин больше нет, и это ничуть не пошатнуло мир. Может быть, лишь для него и Риана. “Хотя для остальных она сделала, пожалуй, даже больше,” – мелькнула в сознании тень раздражения. Он едва не столкнулся с сияющим от счастья князем и такой же радостной Силье. Кивнул, старательно улыбнулся, огибая пару. Не получилось.
– О, тот самый подругин араг! – радостно воскликнула капитанша, бесцеремонно цепляя за руку. – Ты мне жутко мешал во время боя, дорогой, я просто должна это сказать! Всюду окаянные, а я, как девчонка, на тебя пялюсь, глаз не отрывая.
– Что? – опешил Наири.
– Никогда не видела такого бойца, ты действительно демон, – вздохнула с непонятным огорчением девушка и пояснила: – Я буквально смята, теперь в отчаянии бросаю оружие и займусь более женским делом, на радость папе-Кормчему. Чтоб не чувствовать себя ущербной, знаешь ли. Омерзительное состояние! Агимат тобой очень гордится. Он просил передать, сам сказать не успел, уезжает в Кумат вместе с Крёйном: Тин просила обратить внимание на местных храмовников. Лемар тоже, он забирает мою боевую наставницу и в Дарс, нищих гонять и последний рабский караван из степи устраивать на зимовку. А я буду одиноко и смиренно заниматься в столице тихой работой, как подобает знатной невесте.
– Клубками? – усмехнулся Най.
– Ну-у… да, – задумалась она. – Хорошая идея, и к тому же мир нам теперь восстанавливать, работа будет тонкая, кропотливая.
– Она хочет сказать, что свадьба через месяц, – пояснил князь. – В Гирте. Мы вас ждем.
И они довольно двинулись дальше, так и не уточнив, где же “подруга”. Наири чуть улыбнулся. Глупо обижаться на людей за то, что они счастливы. Ведь ради этого все и делалось. А еще – у Тиннары странный талант устраивать чужие судьбы, подумалось ему. Был талант. Вокруг неё люди удивительно быстро и безошибочно находили свою вторую половинку и сохраняли её от неминуемых, вроде бы, бед. Он был уверен, что внизу застанет еще одну сложившуюся пару и не ошибся. Еще спускаясь по лестнице, расслышал, как Лиаса тихонько смеется, и почти сразу увидел её, ясноглазую, словно разом сбросившую груз усталости и болезни. Бруса в шутку дергала за космы совершенно смущенного Саймира. Увидев арага, она радостно улыбнулась.
– Ну какой же это Саймир? Обычный приблудный подкидыш, у кузнеца нашего подмастерьем от зари до зари. Ты как, отпускаешь его меня повсюду охранять?
– Да, – Наири вновь пересилил себя, улыбнулся обоим тепло. – Надеюсь, у вас все будет хорошо. А учить его и Годей согласен, я спрашивал. И еще. Лис, пожалуйста, не оставляй Риана без внимания, он нуждается в поддержке.
– Что-то случилось?
– Не спрашивай пока, позже он сам расскажет. Я пойду, дела.
И торопливо пересек двор, избегая дальнейших расспросов. От дворца он заспешил к восточным воротам. Тут боев не было, город шумел и жил вполне размеренно, даже буднично. Только
