противника на землю и в лежачем положении загрызть его. Но сделать это льву не удалось — противник оказался достаточно сильным, чтобы выдержать страшный удар льва, и не только выдержать и устоять на ногах, но и перейти от обороны к активной борьбе. Геракл, перехватив прыжок льва, заставил вступить его в единоборство в невыгодной для льва позиции, это обстоятельство сразу же отразилось на развитии борьбы — перевес в ней оказался на стороне Геракла».
Сохранилась ещё одна копия с оригинала мастера. Небольшая статуэтка Геракла изображает героя сидящим на львиной шкуре, наброшенной на скалу.
Молодой Геракл пирует на Олимпе, среди богов, куда он был чудесным образом перенесён по окончании своей земной жизни.
Статуэтка стала подарком Лисиппа Александру Македонскому. Предание гласит, что Александр так любил эту статуэтку, что не расставался с ней даже в походах, а будучи при смерти, велел поставить её перед своими глазами.
К школе Лисиппа относят статую отдыхающего Гермеса. Последний тяжело дышит, опустившись на краешек скалы. Вероятно, отдохнув, он снова продолжит быстрый бег. И только сандалии Гермеса с пряжками на ступнях, в которых нельзя бежать, но можно только летать, указывают на божественность образа.
В такой же сложной напряжённой позе показывает Лисипп и Эрота, натягивающего тетиву своего лука. Вот как описывает это произведение Г. Д. Белов:
«Эрот изображён в виде обнажённого мальчика, держащего в руках лук, на который он пытается натянуть тетиву. Для осуществления этого действия потребовалось очень большое усилие, которое и обусловило композицию фигуры. Эрот сильно согнулся, его ноги и торс находятся в одной плоскости, руки же вытянуты в левую сторону, в том же направлении повёрнута и голова. Параллельные линии пересекаются с линией ног и плоскостью торса, нижняя часть фигуры направлена вперёд, плечи же и торс наклонены вправо; одни силы противодействуют другим, всё это сообщает фигуре движение, делает её динамичной. Кроме того, построенная в различных плоскостях, фигура Эрота требует глубины и пространства. Композиция статуи Эрота в некоторых своих частях напоминает постановку фигуры Апоксиомена.
Отроческое тело Эрота отличается характерными чертами: оно ещё не вполне развившееся, нежное, с большой головой, с полными щеками, с пухлыми губами небольшого рта. Эрот — одна из первых попыток изображения детской фигуры в греческом искусстве».
Расставшись с типом ради индивидуума, с условностью ради импрессионизма, Лисиппу удалось совершить прорыв в новые области, едва не став основоположником греческой портретной скульптуры. Александру Македонскому так нравились бюсты его работы, что он назначил Лисиппа своим придворным скульптором, как он прежде предоставил эксклюзивное право писать свои портреты Апеллесу и вырезать их на геммах Пирготелю.
О царских портретах скульптора сохранились стихи:
В дошедших до нас поздних копиях можно увидеть портрет сильного человека, сознание которого всколыхнули внутреннее смятение и волнение. Тревога проступает в патетических чертах полководца. Она воспринимается то как предвестник драматических веков эллинизма, то как вспышка тоски по некогда свойственным классическому человеку и утраченным теперь уверенности и покое.
Художественное наследие Лисиппа было огромным и по своему количеству. Античное предание гласит, что Лисипп из платы, получаемой за каждое своё произведение, откладывал по одной золотой монете. После его смерти их насчитали 1500! И это при том, что некоторые произведения Лисиппа были многофигурными. Такова, к примеру, группа Александра и его воинов, участников сражения при Гранике — первого большого сражения с персами во время похода Александра в Азию. Там изображено двадцать всадников. Некоторые же из статуй Лисиппа и вовсе достигали колоссальных размеров: статуя Зевса в Таренте (в южной Италии) достигала высоты свыше 20 метров.
Вполне вероятно, что предание преувеличивает число произведений Лисиппа. В его мастерской также работали его сыновья, помощники и ученики. Но не вызывает сомнения огромная творческая энергия Лисиппа. В том же предании говорится: стремясь закончить своё последнее произведение, мастер довёл себя до истощения, вследствие которого и умер.
Характер творчества Лисиппа обеспечил ему известность далеко за пределами греческого мира. Его часто сравнивали с самим Фидием. Марциал в одной из эпиграмм писал:
Пракситель
(ок. 390 до н. э. — ок. 330 до н. э.)
Плиний говорил, что в его время статую Афродиты Книдской считали не только лучшим произведением Праксителя, но и самой прекрасной статуей древности. Город Книд стал местом, куда стекалась масса паломников, чтобы увидеть статую богини. Когда вифинский царь Никомед I (278–255 годы до нашей эры) предложил книдянам простить им очень значительный долг, если они отдадут ему статую, книдяне без колебаний ответили ему отказом.
Даты рождения и смерти Праксителя точно неизвестны. Биография великого скульптора является результатом кропотливого труда многих поколений учёных, которые путём сопоставления различных сведений воссоздали историю жизни и творчества мастера.
Пракситель родился около 390 года до нашей эры. Он был афинянин и происходил из семьи художников. Его дед, Пракситель Старший, и отец, Кефисодот Старший, были скульпторами. Впоследствии скульпторами стали и сыновья самого Праксителя — Тимарх и Кефисодот Младший.
Ещё в мастерской отца Пракситель слышал споры художников, философов и поэтов, и именно эта художественная и интеллектуальная атмосфера оказалась необычайно важной для формирования молодого скульптора.
Большую роль в его жизни сыграла и любовь к красавице Фрине, которая сумела создать вокруг Праксителя атмосферу любви и творческого подъёма. Пленительные женские образы Праксителя, без сомнения, имели своим прототипом Фрину. Произведения Праксителя постигла та же судьба, что и большинство произведений великих греческих скульпторов: оригиналы их утрачены, и судить о них можно лишь по копиям римского времени.
Если Книд прославился благодаря Афродите, то маленький беотийский городок Феспии — родина Фрины — привлекал путешественников потому, что Фрина поместила сюда мраморного Эрота работы Праксителя. Однажды она попросила у скульптора в доказательство его любви подарить ей прекраснейшую статую из его мастерской. Он хотел предоставить выбор ей, но Фрина, в надежде узнать его собственное мнение, однажды вбежала к нему с вестью о пожаре в его студии; Пракситель вскричал: «Я пропал, если мои Сатир и Эрот сгорели». Фрина выбрала Эрота и подарила статую родному городу. Эрот, бывший некогда богом-творцом у Гесиода, у Праксителя превратился в изящного и мечтательного юношу — символ могущественной, покоряющей душу любви. Ему было ещё далеко до озорного и распущенного Купидона эллинистического и римского искусства.
Одно из произведений Праксителя «Сатир, наливающий вино» было настолько прославлено, что дошло до нас во многих римских репликах:
Даже сам Мом — злоковарный насмешник невольно промолвит:
