страдали. Только надо было знать, что если что-то попросил у местного, особенно пуштуна, – отдай, когда он попросит.
Можно задать законный вопрос – откуда же педикулез, если столько бань? Тут можно сказать, что вошь – неизменный спутник войн, поскольку просто ползет на запах горя. К тому же во многих гарнизонах не только бань, но и душевых недоставало!
«В артиллерийском полку, в Северном Кундузе, если успел помыться, пока вода не закончилась, то хорошо. Зимой вообще тоска насчет помывки. Летом была душевая для офицеров; если не застукали, значит, успел освежиться».
«Сначала купались в бочках из-под горючего. Потом поставили палатку с душем. А баня была только для офицеров».
«Баня солдатская в рембате была плохая: просто помещение, а под потолком штук десять кранов. Зато офицерская была с парилкой и бассейном. Особо провинившиеся мыли этот бассейн два раза в неделю лизолом (антисептик на основе фенола) без перчаток. Руки в момент облазили и потом недели две заживали».
КАК НОВЫЙ ГОД ВСТРЕЧАЛ
Немногие готовились (запасали еду, выпивку и «пиротехнику»), скажем, к 7 Ноября или 1 Мая. День Советской Армии больше отмечали офицеры, а про 8 Марта и говорить не приходится. А вот Новый год отмечали все. Всеми силами и средствами – конечно, если удавалось. В чужом гарнизоне, в карауле, на дежурстве или в засаде (и такое случалось) не очень-то разгуляешься.
В Советской Армии праздники были головной болью командиров. Объявлялся ряд запретов, вводилась повышенная боевая готовность, назначались многочисленные ответственные за дисциплину и порядок. В Афганистане эта практика усиливалась запретами на воздушные перевозки, пересечение госграницы и выезд из военных городков. Но душа хотела праздника!
Кто помнит полстакана водки в окопе под Гератом, поднесенный «партизаном» ровно в двенадцать часов. Кто брагу пятикратной очистки, шароп, «косячок» и торт из печенья и сгущенки. Но всем новогодние ночи запомнились салютами.
«1988-й встречал на горке в Хосте… салют из трассеров со всех горок. Чума!»
«Встречали как положено, из всего, что было на заставе, включая миномет и танк. Но что было над Кабулом – это надо видеть!»
«На седьмой заставе. Застрелили дикобраза, приготовили неплохо. Меня нарядили Дедом Морозом».
«Берег шампанское под куранты, а вечером друг упросил поменять на две бутылки водки. Согласился. Он в женский модуль намылился. Бой часов встретил со стаканом денауской водяры с привкусом керосина, а потом добавил в общий салют магазин трассеров».
«За неделю начали аккумуляторы заряжать, у нас был телик, работал от 12 вольт, были брага, самогон, море чарса и еще какая-то ботва. Два раза за вечер поднимали по тревоге, а потом устроили такой салют! Запускали осветительные снаряды из самоходок, потом вся батарея трассерами по ним. Было очень красиво и весело».
«Новый 87-й, около аэродрома на точке возле Джелалабада, зарево всю ночь и небо в трассерах – незабываемо!»
«Палили всю ночь из всего что было – 2 танка, 3 120-мм миномета, ракеты пускали, которые переставлялись по дальности с 800 до 1200 метров, и по ним трассерами; обожрались браги, ну и чарс присутствовал».
«Минометчики, когда давали салют, что-то намудрили, и часть мин взорвалась в близлежащем кишлаке. Организовали там пожарчик, а в ответ получили стрельбу из кишлака».
«31 декабря 84-го, на пересылке в Кабуле. В модулях плюс два, на улице минус десять, снег. Выпили все, что было в ближайших дуканах».
«Скрытно вышли ночью к Чардаре. Были сведения, что «духи» двинутся к границе. Ночь просидели в грязи, снег мокрый. И покурить нельзя. А в стороне дивизии, на горке, – зарево и грохот! Будто Берлин брали – такая пальба. Над Северным – тоже светилось все. Наутро ни с чем вернулись, голодные и задубевшие от холода. Но ребята все, что нужно, нам оставили. Вот такой был Новый год, 1982-й».
«1986-й. Панджшер. Подошли, развернулись, но входить 31-го не стали. Праздничный торт из толченого печенья и сгущенки. В 24 часа небо окрасилось трассерами, ракетами».
СОЛДАТСКИЕ СНЫ
Сны обладают замечательной способностью – забываться. Но если что-то видится несколько раз кряду, как не запомнить! Понятно и без Фрейда, почему о своих афганских снах ветераны говорят неохотно. Снится война – скверно. Снится дом – тревожная тоска наутро: не случилось ли чего?
Не могли быть безмятежно-счастливыми солдатские сны в Афганистане. Нервное напряжение, физическая усталость, скверная еда, жесткие климатические и бытовые условия, длительное половое воздержание – о каких «объятиях Морфея» может идти речь? Скорее, «суседко задавил»!
Наиболее устойчивый сюжет снов был связан с неисправностью оружия и техники в боевой ситуации, со вторичным призывом в Афганистан. Первое, конечно, страшно, а второе еще хуже, поскольку жизнь молодого солдата – «духа» – была не просто тяжела, но в ряде случаев унизительна.
«Какой-то ряд землянок, соединенных общим коридором, в подземелье у «духов». Выглядываю из землянки в коридор и вижу чалмы. Думаю: да ладно, не впервой, патронов до х. я, а их ну никак не больше пяти, в смысле, «духов». Смотрю в дырочку магазина – патрона не вижу, отсоединяю – а у меня там два патрона…»
«Дух», морда красная, широкая, выходит из тростника прямо на меня. Я нажимаю на крючок – осечка. Душара смеется, медленно поднимает свой АКМ, добела начищенный. Я затвор передернул, а на место он идет медленно и останавливается на середине. Тут и проснулся. А сердце у горла скачет».
«Идем группой в засаду, я иду последний, ПК на правом плече. Вдруг чувствую, меня душара за левое плечо теребит. Думаю: только бы не спугнуть, и через левое плечо разворачиваюсь, бью ему ногой в голову… Открываю глаза: Андрюха держит меня, обхватив руками, а на полу валяется проверяющий майор, который все хотел меня в строй поставить. Его спасло то, что одеяло за ногу зацепилось. А я стою и кричу: «А где «духи»?»
«Метрах в двадцати «духи». Я в них очередь, а пули из ствола падают на землю метрах в пяти. А у «духов» «буры» и автоматы на ремне. Они просто стоят и смеются: ну, что, шурави, допрыгался?»
Рассказывали о вещих снах, когда мать, отец или школьные друзья предупреждали о грозящей опасности. Да тут ничего удивительного: если наутро идти в колонне через Баглан или на Файзабад, то к бабке ходить не надо – сбудется!
«Мать тормошит за плечо и говорит: «Проснись, сынок!» Проснулся, вышел из модуля, только закурил трубку, и сразу пошли «эресы» – сначала в сторону десантной дивизии, а потом уже и совсем близко к нам».
«Под утро приснилась первая любовь, еще в девятом классе. Грохнулись с ней на моем мотороллере «Чезета», и кровь во сне вижу. Это действительно было когда-то! Утром встал – сам не свой. В штабе разборки, в колонну опоздал, на чужой броник подсел, думал: до первой остановки. А его на выезде разнесло. «Духи» ночью фугас приладили под носом у поста».
«По первому Афгану снилось часто, будто бы убил кого-то. Во сне не говорится, кого именно. И прячу труп по разным местам. И везде находят. Просыпался с облегчением, что это все во сне. Потом понял: этот сон от многих смертных грехов спас».
Часто вспоминают о снах с «физиологической подкладкой». А чего еще ждать от организма в девятнадцать-двадцать лет? Солдатская мудрость гласит: «Жорево и порево – это очень здорево».
«Видел во сне утку жареную с яблоками, курево с фильтром, мороженое ел, купался в море. Когда на Красную Звезду послали, то два раза во сне комбат вручал перед строем. Девчата ни разу не снились. Но после дембеля еще два года руку во сне между ног сжимал так, что кисть выворачивал. Или проснешься, а на плече красные отпечатки пальцев. Жена отучила!»
«Известно, какие сны! Нигде так мудя не чесались, как в Афгане. Сейчас понимаю – это знак был, что пригодятся в будущем. Правда, пацаны говорили – зубами скрипел и стонал. А еще рывком
