приданым мы доченьку не обидим, унаследовать королевство ей вряд ли светит.
– А вот в соседнем королевстве, – вскользь бросаю я, – недавно неженатый король объявился. Конечно, с лица он не больно хорош, да и умом не блещет…
Но они последних моих слов не слышат, потому как ликуют.
Отликовав, они, как честные люди, предложили мне награду. Скромно так – вы, феи, конечно, видали и похлеще, но – чем богаты…
– Может, останетесь? – спрашивает младший принц.
– Нет, – говорю. – Неотложные дела призывают. – Поскольку, когда они раскусят, кого я им сосватала, желательно мне оказаться от дворца и от королевства как можно дальше.
Награду, правда, я от них взяла. Частично наличными, частично чеками на предъявителя в «Магический банк Голдмана» – у них повсюду филиалы есть. А также коня. И тронулась себе дальше, с возможной скоростью и хоронясь от людей по-прежнему. Одинокую девушку обидеть всякий норовит, особенно если при ней кошелек и хорошая лошадь. Проехала это королевство, а потом еще одно, и еще, и оказалась на Ближнедальнем Востоке. Потом я не раз там бывала, но про это – на других перекурах. А покамест скажу, что стран там великое множество.
Государство, куда я попала, было басурманское. Правда, оно не шибко отличалось от виденных мной прежде. Называлось оно на басурманском языке султанат, и, правил там, угадали, султан. С ним мне знакомиться никакого интересу не было, и решила я передохнуть. Сняла себе домик с садом, прислуги не держала, за покупками ходила сама. И вот однажды возвращаюсь я с базара – и вижу: у дувала, что вокруг сада моего, сидит молодой человек и рыдмя рыдает. И призывает кары небесные на тех, кто не имел никакого сострадания к его горю, страшней которого нет на свете. Мне бы мимо пройти, а черт дернул спросить:
– Что за горе такое?
– Выслушай мою историю, – говорит, – о дочь своей матери, и если сердце у тебя не разорвется, значит, в груди у тебя камень!
Зашли мы в сад, я, как хорошая хозяйка, выставила пожевать и запить, и он начал:
– Ты, может быть, не поверишь, видя мое нынешнее жалкое состояние, что я – единственный сын шаха некоей отдаленной страны…
– В это я как раз поверить могу, – проворчала я, но он не слушал.
– Я взрастал на груди у отца в неге и холе, но, войдя в совершенный возраст, поддался страсти к путешествиям и упросил разрешения посетить иные края. Везде, где останавливался я, бывал могучим потоком на ристалище щедрости, ибо отец дал мне с собою сокровища, достойные шахзаде. Так было и в султанате. Всех кругом оделял я золотом и одеяниями, богатым давал милостыню, а бедным – подарки. И однажды, когда киноварь лучей вознесла знамена над зубцами столпов земли, когда румийская рать отвоевала день у сжигающих мир эфиопов…
– Погоди-погоди, я чего-то не понимаю…
– Так вот, однажды утром, прогуливаясь по улице, я увидел дочь султана, которую на носилках несли в баню. О, если б ты знала, о незнакомка, как прекрасна эта дева, подобная тысяче кумиров! Голова у нее круглая, щеки точно розы, шея короткая, на нее ста складочками ложится двойной подбородок. И пупок ее подобен чаше для благовоний, и бедра – словно два одногорбых верблюда, и ноги, как концы курдюка, и она не могла ни стоять, ни ходить из-за своей изнеженности. О чужеземка! По лицу твоему вижу, что один лишь мой рассказ о ее красоте поразил тебя до глубины души, а если бы ты видела ее воочию, как видел я! Преграда встала между мною и моим разумом, и разгорелась во мне любовь, весьма великая. Я решил посвататься к деве, ибо род мой знатен и я не выскочка. Но горе мне! Вот что я узнал. У царевны есть нянька, некрасивая и нечестивая, злонравная и злоречивая, да еще и зловредная, но весьма искусная в чародействе, так что и султан, и все его поданные в ее руках, а о девушке и поминать не стоит. И вот какой закон положила нянька-злодейка. Каждый, кто к царевне сватается, должен выполнить три условия. Первое – необъезженного коня объездить, второе – победить могучего воина, и третье – отгадать загадку. А кто не справится – тех злодейка-нянька в темницу сажает и выкуп требует. А кто не сможет заплатить – тому голову долой!
Что ж, он меня не слишком удивил. Условия были не самые редкие, можно сказать – нормальные. А то, бывает, и выкупа не спрашивают, сразу казнят. Нет, здесь нравы были мягкие. Единственное, что меня смущало – нянька-чародейка. Всякие люди, бывает, власть в королевстве забирают, но чтоб нянька?
Шахзаде продолжал:
– Узнав о таком коварстве, я впал во тьму отчаяния. И тогда мой брат решил исполнить условия вместо меня.
– Какой брат? Ни о каком брате раньше речи не было.
– Старший сын моей матери от первого мужа. Он путешествовал со мной.
– Что ж ты сам не пошел на испытания?
– Мой брат, хоть и схож со мной лицом, но телом весьма груб и крепок, ибо воспитывался как воин, а не наследник престола. А я… это самое… из-за своей изнеженности… – Он тяжко вздохнул. – И коня он укротил, и воина победил, а загадку угадать, что султану нянька-злодейка подсказала, не смог. И повлекли его в темницу, требуя выкуп…
– Так ты заплати!
– А не осталось ничего… я же говорил… бурный поток щедрости… даже гонца к шаху послать не на что… И плачу я целыми днями, ибо никогда не соединюсь я с владычицей красоты, позорящей луны!
– Насчет владычицы – это твои проблемы. А вот с братом нехорошо получилось. Если ты не заплатишь, его казнят?
– Истинно так. Предадут мечу гнева.
– Надобно попробовать его выручить.
– Ты сказала! Ибо говорят: «Помогай своему брату, независимо от того, насилуют ли его, или он сам
