– А билет когда продадите? На «Постороннего»?
– Билет? Да хоть сейчас! – фыркнул Александр Ильич. – Я вижу, вы уже приняли правильное решение, и я вам верю. – Потом наклонился к Леониду и проговорил: – Вы ведь тоже мне верите.
Чтобы его обмануть, у Леонида не мелькнуло даже мысли. Он понял, что Семенов легко может осуществить свою идиотскую затею.
– Я передам деньги Ксении…
– Вот и славно, – легко поднялся Семенов и вышел.
– Ну и что – скажешь, ничего не знала? – устало усмехнулся Леонид, глядя на удивленную Ксению.
– Не-а… Правда не знала, – покачала головой та. – И чего, думаешь, правда бы увел?
Леонид пожал плечами:
– Да ч-черт его знает… Нет, а моя-то! Вот что значит – из грязи в князи… Все ей на блюдечке принес, она из-за этого ателье только поняла, что такое… что такое полный холодильник! Ведь не я бы – так и сидела б кондуктором в автобусе, копейки считала! Я ей… А она… Чуть увидала морду покрасивее – и адью!
– Как я тебя понимаю… – с ироническим сочувствием поцокала языком Ксения.
– Да что ты там понима… Кхм… ну да… – покраснел Ленечка и пылу поубавил. – И чего мне теперь делать? Твой этот Семенов точно к ней не подойдет? Ой, Ксения, хоть бы ты замуж за него вышла, что ли!.. Хотя чего толку-то? Мне теперь чего – так и жить, как левретке, все время трястись? Не Семенов, так Иванов какой-нибудь отыщется или Петров… Сидоров еще может… Ксюха, устал я от этой собачьей жизни… Думал – возьму себе молоденькую, волей-неволей сам себя моложе чувствовать стану, а получается… каждый раз вижу, какой я старый!
– Да не старый ты еще, чего наговариваешь!
– А чувствую старым!!! – упирался Леня. – Идем с ней, а навстречу мужик молодой – она прямо глазами съесть его готова! И ведь, паразитка, рядом с тем мужиком смотрится классно, а я рядом с ней, как папа!.. Или купит какую-нибудь мазилку – крем мужской или еще дрянь какую и ну петь: «Зайка, тебе этим обязательно надо пользоваться, чтобы морщин не было». А я что – баба какая?! Смешно сказать – я уже маски бабские на лицо накладываю! В бочку какую-то травяную лазил, чтобы живот утянуть… А недавно она меня заставила по стадиону сорок минут бегать… Знаешь, Ксюха, я чуть не умер тогда, правда.
У Ксении было странное ощущение – вроде бы торжествовало чувство справедливости: ну как оно при молоденькой-то? Но никакой радости от этого торжества не было, а только было жалко этого дурачка Леню, все же не чужой человек, столько лет вместе прожили.
– Лень, ты перепиши назад на себя ателье, она снова от тебя никуда не денется… Хотя, знаешь, когда женщину держит только имущество…
– Да и потом – разве она согласится теперь? – уныло пробормотал Леня и уж совсем некстати предложил: – Ксюха, а может, ты мне потихонечку деньги вернешь, а своему этому скажешь, что я тебе все отдал, а? Я новое дело закручу.
– Да ну тебя, Леня, – нахмурилась Ксения. – С чего это я тебе обратно все отдавать-то буду? Я ж не дурочка! С грехом пополам у тебя деньги вытянула, а теперь – на тебе, забери, милый, мне и без них славно! Я теперь свой павильон открою, нам же с Димкой тоже жить надо, квартиру-то ты у него увел прямо из-под носа.
– А, ну да-а-а… – понимающе протянул Леонид и стал прощаться. – Он поэтому и не выходит с отцом поздороваться? Оби-и-иделся…
– Да он и забыл про тебя, – дернулась за сына Ксения. – В Болгарии отдыхает наш Димка. Иди уже, Леня, тебе нельзя задерживаться, ты теперь должен хорошо себя вести.
Леонид кивнул и поплелся из дома. Глядя в окно, как, сгорбившись, он садится в машину, Ксения сжала губы – эх, Леня! И чего тебе не хватало? Ладно, если ты это найдешь…
Деньги помогли несущественно – Ксения просто не знала, куда их вкладывать, если документы все еще валялись в кабинете у начальников. Она топталась на месте и очень ждала Семенова. Все же у него связей было больше, да и опыт в таком деле побогаче. Семенов звонил, ругался в телефонную трубку на медлительность партнеров, рвался домой и сокрушался, что может не успеть ко дню рождения Ксении.
Оксана Коноплева что-то пыталась провернуть, но ее тоже заставляли ждать.
Лидочка теперь изредка появлялась у подруги – вероятно, отношения с Римой перелились в более уверенные чувства. А однажды к Ксении даже Мишка забежал.
– Ксень! У тебя горячая вода есть? А то наш стояк отключили, – впопыхах спросил он. – Представь: идем сегодня на какой-то концерт симфонической музыки, а я помыться никак не могу! Прям так стыдно. Ну, есть вода-то?
Ксения сунулась на кухню и открыла краны.
– Есть, иди помойся. Тебе полотенце мое дать или ты со своим?
– Да все у меня есть! Мне даже Ульяна шампунь купила – яичный! Ну чего ты смеешься-то? Это ж не обычный какой-то, а видишь – специально какой-то дядька приготовил, чтобы у мужиков волосы не выпадали! Ну иди давай отсюда, спустись к нам, там Ульяна, она с тобой поболтать хотела.
Ксения только фыркнула. Она еще раз напомнила Мишке, что он может совершенно не стесняться, пользоваться всем, что понравится, и спустилась к соседу.
В кухне Михаила хозяйничала Ульяна. Поверх темно-синего бархатного платья на ней был повязан клетчатый фартук, она деловито резала тонкими ломтиками хлеб и укладывала на него колбасу с петрушкой. Потом отходила на шаг, любовалась натюрмортом, добавляла укропа и снова отходила.
Завидев Ксению, она бурно обрадовалась и потащила гостью к столу:
– Ксюшенька! Давай чай пить, похоже, Михаил еще долго будет плескаться. Нет, ну скажи, ну что за
